Эдем

Викки сидела в галерее в кресле-качалке, в руки тыкалась шелковистая головка Сэма, обнюхивающего ладони. Какое очаровательное, тёплое утро! Скорее похоже на май, нежели на конец января. Несколько недель сгорала от нетерпения, торопя время, чтобы оказаться с Майклом в Новом Орлеане. Майкл слишком часто поглядывает на неё как на близкого друга с каким-то чувством потери. Он любит её! Викки это чувствует. Что за непреодолимая стена между ними?

На дороге показался экипаж Чарли Грисуолда. С Сэмом, следовавшим по пятам, она сбежала по ступенькам и поспешила прочь из дома. Ей не нравится никто из близких друзей Барта. Это хриплые, скверные мужики, которые сторонятся присутствия Сары Иден.

Она стремительно шла через рощу пеканов, направляясь к кварталам. Впереди дом Лемартайнов.

Клодин приветствовала её с неожиданной теплотой.

— Матушка Дафна, — голос слегка пронзительный. — Принеси чай и пирожные, — вновь с улыбкой обратилась к Викки, — хочу показать тебе платье, которое сама шью для себя. Скажи мне, если решишь, что оно достаточно элегантно для маскарада.

Клодин исчезла в другой комнате и вернулась, торжественно неся платье из белого атласа, с огромным количеством материала в юбке. Сшито было с изысканным вкусом.

— Изумительно.

— В волосах будут красные ленты, — гордо сказала Клодин. — А мадам Колиньи, моя подруга, я ей о тебе рассказывала, даст двойную нить жемчуга, — и подчеркнула, — настоящего жемчуга. Она очень богата и устраивает личный бал-маскарад после «Марди Гра».

— О, ты собираешься на «Марди Гра». — Глаза Викки засияли. — Мы с Майклом тоже.

— Джек останется дома, — сухо сказала Клодин. — Он не любит вечеринки, и к тому же у него проблемы с бригадиром. Джека раздражает, что тот рассматривает телесное наказание как необходимое средство поддержания дисциплины. — Клодин сделала паузу, автоматически улыбаясь, когда с подносом вошла матушка Дафна. Молчала, пока рабыня не вышла. — Этот человек совершенно не желает смириться с основным правилом, что раба не стоит пороть в гневе, и никогда более пятнадцати ударов плетью. Однако миссис Иден и Джек презирают то, что знает каждый на Юге: телесное наказание — единственный способ держать рабов в рамках.

— Пятнадцать ударов плетью, по-моему, жестоко, — возразила Викки, а про себя подумала, что любое телесное наказание — жестоко.

— О, рабы легко отделываются, — с презрением сказала Клодин. — Редко попадают в тюрьму, даже за преступления, за которые белый получит несколько лет. Знаешь, как Джек наказывает рабов? Он заставляет негра, собравшего плохой хлопок, выстирать одежду или носить платье, чтобы его опозорить. За что-то достаточно серьёзное, чтоб заслужить хорошую порку, он бросает чёрного в карцер на праздники или выходные. Знаешь, что на многих плантациях проводятся, по крайней мере, две-три порки в неделю? Я слышала об одной старой леди, хозяйке плантации. Каждый понедельник утром она неукоснительно вызывает в дом дюжину рабов и лично порет.

Викки пронзила дрожь, и она стала искать повод сменить тему.

— Клодин, — в порыве сказала она, — мне нужно познакомить тебя с Эвой. Эва несколько лет жила в Париже. Вам будет, о чём поговорить.

У Клодин загорелись глаза. Она знала об Эве всё и, возможно, с нетерпением ожидала эту встречу.

— Я была бы не против, — сказала Клодин с едва сдерживаемым волнением.

— Завтра утром, — пообещала Викки. «Если это возможно», — виновато подумала она.

На обратном пути Викки пыталась думать только о «Марди Гра». На обеде упомянула про планы Клодин, и Барт немедленно начал вспоминать о первом настоящем параде в Новом Орлеане во время Жирного вторника. Это было в 1838 году.

Сара не слушала. В глазах сверкала буря. Викки подумала, что её мысли сейчас далеко отсюда. Но прежде, чем наступил вечер, стало ясно, что её так встревожило.

— Сегодня приходил Чарли Грисуолд, — сообщила она перед ужином Майклу. — Он сказал отцу, что Джим Флаурной покупает плантацию Ричмонда. — Майкл поднял бровь. Мистер Флаурной, как помнила Викки, клиент Майкла. — Оформлением бумаг занимается Боб Батлер, — с трудом продолжила Сара.

Майкл нахмурился, переваривая сказанное.

— Флаурной имеет право сменить поверенных.

— Знаешь, почему он сменил поверенного? Потому, что ты взялся за дело Уинтропа. Майкл, я предупреждала. Люди в Луизиане не поймут. Ты растеряешь большинство клиентов, открыто выражая свои взгляды.

— По крайней мере, старый Чарли предупреждает друзей, Майкл, — взгляд Барта стал настороженным.

— Я считаю, что пришла пора дать бал — резко сказала Сара. — Что-нибудь эффектное. Например, в «Сэнт-Чарльз-Хотел».

— В такое время? — со злобной иронией произнёс Барт. — Когда мы в шаге от богадельни?

— Мама, никаких балов, — возразил Майкл. — Они вряд ли поддержат мою практику. Если люди спросят меня о деле Уинтропа, то услышат правду, что мне, чёрт возьми, жаль, что Уинтропа запугали.

— Майкл, когда ты, наконец, научишься? — раздражённо спросила Сара. — Думай, что хочешь; но, чёрт побери, имей хоть каплю здравого смысла, чтобы не высовываться.