Едем на Вял-озеро

— Какие в этой глухомани воры? — Виктор Викторович подвернул голенища резиновых сапог и скомандовал: — По местам, рыбачки!

— Вот что значит государственное добро, — проворчал Иван Николаевич. — Была бы своя сеть, не бросил бы так.

Виктор Викторович и мальчишки забрались в кузов. Никто не хотел ехать в кабине.

На следующий день после завтрака Виктор Викторович отозвал в сторонку мальчишек. Присев на замшелый пень, достал папиросы, закурил. Лицо у него было озабоченное.

— Запомнили дорогу на Глухую ламбину? — спросил он.

— Дорога одна, через лес, — сказал Ваня.

Светило солнце. Легкий ветерок раскачивал верхушки сосен и елей, и они ровно и мощно шумели. Даже комаров в это теплое утро не было видно. У берега, прогреваясь, трещали моторы, слышались голоса. Совсем рядом верещала какая-то птица.

— Начальник все мои планы нарушил, — сказал Виктор Викторович. — Сегодня утром мы должны были ехать проверять сети, а он чуть свет послал Ивана Николаевича и Вильмаламбину за хлебом и почтой, а меня снарядил на моторке на остров к ихтиологам. У них все припасы кончились. Нужно отвезти ребятам хлеб и консервы. Вернусь не раньше как через три часа.

— Мы подождем, — сказал Андрей.

Виктор Викторович задумчиво посмотрел на него.

— Вот какое дело-то. Нельзя ждать. Нужно побыстрее на Глухую ламбину идти. Сами понимаете, новые сети, мало ли что… А у нас поплавки видны с берега. А ну, как нагрянут браконьеры из поселка? Озеро-то глухое, рыбное. И главное, никто не помешает браконьерничать. Заодно и сети проверите.

— Как же мы без мотора-то? — спросил Ваня. — На веслах не догрести.

— Мотор я вам дам. Новенький «Салют».

— И мы на себе его потащим? — удивился Андрей.

— Он и весит-то всего двенадцать килограммов. Пушинка! Лодка в камышах, а канистра с бензином рядом в кустах спрятана.

Ваня взглянул на приятеля, улыбнулся.

— Сейчас надо идти?

— Вот спасибо, ребята! — обрадовался Виктор Викторович. — Гора с плеч… Отвезу продукты — и сразу к вам!

Виктор Викторович проводил их до повертки. Маленький белоголовый мотор он нес под мышкой. Передав мотор Ване, припустил в лагерь, где его ждала моторка с продуктами и каким-то оборудованием. Чтобы свернуть на лесную дорогу, нужно было пройти по большаку с полкилометра. Навстречу им попался порожний грохочущий лесовоз. Неожиданно он резко затормозил — и из кабины на обочину резко выскочил (кто бы мог подумать!) Санька из города Умбы. Улыбаясь, он пошел навстречу приятелям.

Мотор тащили на себе по очереди. А тащить его нужно было ни мало ни много — три километра с гаком.

Заросшая травой и низенькими елками дорога петляла в негустом смешанном лесу. До чего же красив был этот северный лес! Листья на березах ярко-зеленые, а на осинах — матовые, с белой изнанкой. Высоко над головой заливаются птицы, но сколько ни задирай голову — ни одной не увидишь. Птицы-невидимки. Завернет откуда-нибудь из-за облаков ветер в лес — и залопочут, зашуршат листья, защелкает тонкая кора на березовых стволах, а с сосен и елей с нежным шумом посыплются вниз сухие желтые иголки. Но ветер долго не задерживается в лесу: нырнет в просеку и убегает по замшелым черным пням, низко пригибая зеленые метелки высокой травы.

Саня и Андрей идут и любуются природой, а Ване не до этого. Обливаясь потом, он тащит на плече мотор. Судя по всему, он уже прошел свой километр, но Ваня не останавливается. Лучше лишку пронести, чем потом выслушивать упреки друзей.

Наконец всем ясно, что Ваня давно перевалил за километр, и Андрей говорит:

— Остановись, славный богатырь Микула Селянинович, пришла очередь героя Добрыни Никитича…

— Я, конечно, млад Алеша Попович, — говорит широкоплечий Санька.

— Если хочешь, будь Соловьем-разбойником, — смеется Андрей.

Саня загорел: скулы коричневые, а шея красная. Белые волосы спускаются на воротник брезентовой куртки. Редкие ресницы смешно топорщатся в разные стороны.

Андрей долго и обстоятельно прилаживает на плечо завернутый в мешковину мотор, носком резинового сапога чертит на дороге черту.

— На обратном пути проверим, кто больше всех пронес, — поясняет он.

Метров через двести останавливается и начинает перекладывать мотор на другое плечо.

— Тащим такую тяжесть, а он возьмет и не заведется, — говорит он.

— Как это не заведется? — хорохорится Ваня. — А мы что — не специалисты?

— Если не заведется, я утоплю мотор в озере, — говорит Андрей.

— Одна тысяча триста один… — спотыкаясь, считал шаги вспотевший Андрей. — Все! — с облегчением произнес он. — Ровно километр. Можете рулеткой проверять. Ладно, так и быть, еще сто шагов пронесу, чтобы был километр с этим… гаком.

Наконец мотор взвалил на плечи Саня. Шаги он не считал, но когда, по Ваниным подсчетам, уже протопал с добрый километр, озера еще не было и видно. Андрей шагал рядом и посмеивался, а Ване стало жалко взмокшего Саньку. Но когда предложил сменить его, Саня не отдал мотор.

— Допру, — сказал он. — Я ведь здоровый.

* * *