Эдемский Маг (СИ)

Саркис вновь окинул взглядом всё то, что скрывала тьма, и тяжело выдохнул. Грудная клетка медленно вздымалась и опадала, вбирая в себя сырой воздух, витавший среди огромных многочисленных клеток, в которых оказались все эти голые, дохлые людишки, сидящие и ждущие своей скорой смерти, а может уже её и дождавшиеся…

Рядом с Саркисом, в углу, прижимаясь к толстым металлическим прутьям, сидел древний старец, облачённый в невесомую голубую накидку, прикрывающую щуплое, дряхлое, костлявое тело. Впалые глаза, сдувшиеся щёки, но даже вся эта дряхлость не мешало улыбке старика.

— Скажи, какая мразь кинула вас в эту тюрьму? За какие такие грехи она решила изничтожить всех этих людей?

Старик затрясся от смеха, всё крепче и крепче сжимая в руке старый иссохшийся сук, что служил ему опорой.

— За какие грехи? Здесь нет ничего нового. Все мы, — старик распростер руки, указывая на толпы людей, смиренно лежащих на полу и на первый взгляд банально имитирующих трупы. — абсолютно все мы перешли дорогу влиятельным людям, тварям с правительства, ничтожным архимагушкам, что только и могут припеваюче жить на награбленное у людей золотишко… Мы все тут за честность, справедливость, чистые сердца и непоколебимый дух. Они никогда не поймут таких, как мы.

Саркис был не удивлён. Люди были такими всегда, что в Эдеме, что в этом Нижнем мире.

— Все самые честные, умные и амбициозные люди заточены в таких местах и так было всегда, везде и во все времена. — продолжил старец, почесывая свою всколоченную грязную бороду. — Думаешь, что таким как нам место в лживом и жестоком мирке? Нам нет места ни в нём, нет и в этом проклятом подвале, глубоко под землёй… Наших мест и вовсе нет, ибо мы не хотим подстраиваться под страшную жестокую действительность.

Все эти люди, что лежали в лужах своей собственной мочи, дохлые, нагие… Им и вправду тяжело досталось за их веру в хорошее.

— В лучшие времена я бы посочувствовал всем вам, послушал бы ваши истории и попробовал бы ими проникнуться, однако меня сейчас интересует другое. Как отсюда выбраться? Кто-то уже пробовал?

Старец удивлённо возрился вперёд, уставившись на то место, где предположительно стоял Саркис. Проклятущая тьма делала зрение абсолютно бесполезным, отчего старик в душе не понимал, куда именно следует пялить свои выпученные глаза.

— Ох, выбраться? Мы и не пробовали. Это в принципе невозможно. По крайней мере с нашими возможностями и нашими то силами… — этот тяжёлый выдох… Старец точно прошёл через многое, и вряд ли это «многое» было радостным, безмятежным и счастливым. — И ты, и я, и мы все обречены быть заточенными здесь.

Саркис рассмеялся, весело потягиваясь в разные стороны. Перед штурмом всё же стоило хоть немного придти в форму, почувствовать тело и попытаться ощутить хоть медленный, но верный поток маны.

— Знаешь как говорил мой отец? — Саркис похрустел костяшками пальцев, готовясь к атаке. — Если выхода нет, его всегда можно проделать самому.

— Мудро, ничего не скажешь.

Богатырь ещё больше заулыбался, зная, что человеком, сказавшим это, был сам бог…

— Старик. Перед тем, как нам придётся порушить эти котакомбы, скажи мне кто ты такой и почему находишься здесь.

Ответом Саркису послужило мертвенное молчание.

— Если не хочешь говорить, то это твоё дело…

— Я был на должности архимага. Заведовал делами крупной башенной гильдии, ты должно быть слышал про них.

Ни о чём таком Саркис не знал, но не этот факт встревожил его сердце.

— Ты из самой верхушки?

Архимаг повертел головой, прикрывая свои уставшие от темени глаза.

— Нет. Я был одним из пяти великих магов, что входили в состав одного крупного мирового Ордена. И как ты понимаешь, дорогу я умудрился перейти самому вышестоящему.

Наступила неловкая пауза. Каждый думал об одном и том же. Богатырь всё же решился открыть старику свои мысли, такие очевидные и простые, но до жути верные.

— Все эти люди, что голыми распластались на этом чертовом позеленевшем сыром полу, знают, что именно такие как ты ответственны за их заточение?

Саркис попал в точку и у архимага проступила небольшая слеза. Всё было так, как сказал чёрный незнакомец.

— Конечно я раскаиваюсь перед всеми этими людьми. Нам, людям, свойственно ошибаться и меняться. Попав сюда, наблюдая их иссыхающие тела, я стал понимать, как был не прав, смотря на них с высоты собственного успеха… Забыться так легко, а понимание — всегда тяжко.

Саркису даже стало жаль архимага, за что он в очередной раз ударил сам себя. Он ненавидел жалость к другим. Саркис был не из таких бесхребетных созданий.

— Старче, пододвинься немного. Не хочу, чтоб твою архимагскую старческую жопу обуял огонь.

Старик и впрямь прижался к стене, противной и воняющей чем-то гнилым и сырым.

Саркис перевёл дух, концентрируясь на циркуляции маны в теле. Он точно чувствовал эту бурлящую силу. Она наполняла всё его тело, текла, что невесомый ручей меж гор.

— Архимагушка, сейчас будет огромный "бум". Прошу аплодировать заранее.

Старик не издал ни звука, схватившись своей морщинистой рукой за длинную бороду.