EDEN

— О, зато я прекрасно знаю, — резко бросает он. — Мой отец всегда был рядом, чтобы спасти тебя. Присматривал за тобой, потому что ты слишком слаба, чтобы позаботиться о себе самостоятельно, — отвращение на его лице застывает уродливой гримасой. — Следил, чтобы ты ни на секунду не ускользала из его поля зрения.

Господи Боже, это ужасно. Нужно выбираться из этого дерьма. Срочно!

— Это его обязанность. Я нужна Волдеморту живой…

— Черта с два! — чаша его терпения переполнена. — Плевал он на тебя, ты сама слышала, что сказал Эйвери этим утром. Не делай из меня дурака. Семь лет ты только этим и занималась, но теперь…

Он глубоко вздыхает, беря себя в руки.

А вот я от страха забываю, как дышать.

Прищурившись, он смотрит на меня — так, словно что-то для себя решает, и это вызывает у него отвращение и неприязнь.

— Скажи-ка мне, Грэйнджер, — ядовито шепчет он. — Мы знаем друг друга уже сколько… семь лет? Думаю, ты можешь быть со мной откровенна.

Пауза.

Мое сердце перестает биться, клянусь.

Это пытка. Чистейшая психологическая пытка.

— Скажи мне… — он шумно сглатывает, и у меня начинает кружиться голова и тошнота подбирается к горлу.

Господи, прекрати это, умоляю…

Но… нет. Я не имею права просить Его о помощи. Я больше не верю в Него, почему я постоянно об этом забываю?

Наверное, некоторые вещи не так просто забыть.

Драко куксится так, словно вопрос, который он собирается задать, вызовет у него дикую тошноту.

— Ты всегда хотела трахнуть моего отца?

Открываю рот, но из него не вылетает ни единого звука. Ну, что я могу сказать, если тогда между мной и Люциусом действительно ничего не было?

Кроме того… я не… я никогда не хотела этого. Никогда не думала о Люциусе в… в этом плане. Я имею в виду, что… черт, он же отец Драко! Не говоря уже о том, что совсем не в моем вкусе.

— Видишь ли, у меня было время подумать, — продолжает он, не дождавшись моего ответа. — И я вспомнил обо всех случаях, когда вы с ним пересекались до твоего появления здесь: «Флориш и Блоттс», когда нам было по двенадцать лет, и та стычка в Министерстве. Но, конечно же, я не мог упустить из виду и тот раз, перед четвертым курсом… совместная ложа на Чемпионате мира по квиддичу, помнишь?

Рефлекторно сглатываю — в горле пересохло, — и киваю. Нет смысла отрицать это. Мы оба знаем, что это правда.

Он тоже кивает и продолжает:

— Ты… ты пялилась на него, — почти шепчет он. — Я все видел и еще подумал, как это странно. И он тоже смотрел на тебя, не так ли?

Мое дыхание учащается, потому что даже не представляю, как доказать ему, что он неправ. С другой стороны, все именно так и было, мы перебрасывались взглядами, но… но тогда все было иначе.

По крайней мере с моей стороны, но я почти со стопроцентной уверенностью могу сказать то же самое про Люциуса. Мне было четырнадцать, Бога ради! Я же была еще ребенком.

— И ты… — ему с большим трудом дается каждое слово, и выглядит он так, словно должен проглотить что-то редкостно отвратительное. — Ты краснела под его взглядами, я и это заметил, как видишь. Я видел вас.

Точно так же я краснею сейчас, невольно сгорая от стыда, как когда-то, когда один взгляд Люциуса Малфоя заставлял меня чувствовать себя мерзкой, ничтожной грязнокровкой, недостойной дышать с ним одним воздухом…

Но теперь это неважно. Главное — договориться с Драко.

— Все было совсем не так, — вкладываю в каждое слово столько искренности и мольбы. — Мне просто было стыдно, потому что он знал, что я грязнокровка, и ему было противно находиться со мной рядом. Клянусь, Драко, больше ничего… ничего не было.

Дыши. Просто дыши. Все еще может обойтись.

Как?

Не сводя с меня прищуренных глаз, он подходит ко мне так близко, что мог бы коснуться, если бы захотел…

Я почти готова расплакаться и даже дышать не могу от страха, а еще очень хочу, чтобы он ушел. Но он, кажется, сейчас взорвется от переполняющих его эмоций, что годами, словно рак, пожирали его изнутри, но так просто он с этим не расстанется, я знаю.

— Понимаешь, я не знаю, верить тебе или нет, — бормочет он, пытаясь сохранить голос ровным, но у него не выходит. — Можешь клясться и обещать все что душе угодно, но как я могу быть уверен, что ты говоришь мне правду?

У меня перехватывает дыхание, и я бросаю отчаянный взгляд поверх его плеча на дверь, ища пути отступления. Дверь заперта на замок, Люциуса нет в доме… о Господи… о Боже…

Перевожу взгляд на Драко, безмолвно умоляя его, глаза застилают слезы, а внутри разрастается зияющая дыра первобытного страха.

— Пожалуйста, Драко, — шепчу я.

Он все еще с ненавистью смотрит на меня, замерев на месте. Все слишком далеко зашло, чтобы он смог невольно почувствовать ко мне жалость.

— Если ты не делала ничего плохого, то тебе нечего бояться, — его голос до жути… спокоен.

И с этими словами он вытаскивает из кармана мантии маленький стеклянный пузырек.

Я словно разлетаюсь на миллион осколков. Глупая, я знаю, но инстинкты сильнее меня: срываюсь с места и бегу сама не зная куда, но он слишком быстр, и, кроме того, стоит слишком близко ко мне. Чувствую, как его руки обвиваются вокруг моей талии в железной хватке…