Eden (ЛП)

И он переворачивает бутылку вверх дном, выливая драгоценную жидкость на пол. Я заворожено смотрю, как она растекается лужицей, тонкими ручейками бежит по желобкам между камнями, утекает в никуда.

Ублюдок. Чертов, проклятый… Господи, я так хочу пить!

Он прячет бутылку в карман мантии и достает оттуда перо и пергамент. Пергамент зависает перед Люциусом в воздухе, перо тоже зависает в самом начале пергамента. Все это так похоже на то, что использовала Рита Скиттер. Только вот перо было не ядовито-зеленого цвета, а кроваво-красного, и очень маленькое. Люциус поворачивается ко мне и замечает мое любопытство.

— Это особое перо, — поясняет он. — Если ты говоришь правду, чернила пишут черным, если же ты лжешь, их цвет — красный. — Он противно улыбается мне. — Всего лишь небольшие меры предосторожности. Вы уж не обижайтесь на меня за то, что я не могу полагаться на Вашу честность и откровенность.

Проклятье! Что ж, значит, ложь — не вариант. Я должна была предвидеть это. Но у меня все еще есть альтернатива — я могу просто молчать.

Он отступает от пера и пергамента и произносит громко и четко:

— Люциус Малфой осуществляет допрос заключенной грязнокровки Грэйнджер в камере пятнадцать.

Заключенной грязнокровки Грэйнджер? Неужели «Гермиона» — это слишком много для меня?

Перо царапает пергамент, оставляя на нем черные отметины. Люциус удовлетворенно кивает, прежде чем повернуться ко мне.

— Вы готовы?

Докажи ему, что ты сильная.

Я улыбаюсь ему, с трудом выговаривая:

— Конечно.

Он удивленно приподнимает брови, принимая мой вызов, но продолжает улыбаться, наслаждаясь этой игрой. Он вытаскивает свою палочку из рукава мантии.

— Тогда, приступим.

Я стою прямо, как натянутая тетива. Все мое тело — с головы до пят — напряжено.

Я не боюсь его.

Какая глупая, жалкая ложь.

— Для начала, мисс Грэйнджер, — почти вежливо произносит он, — в качестве разминки, я хотел бы, чтобы Вы назвали мне имена друзей Гарри Поттера.

Что?

Я пристально смотрю на него.

— Я могу ошибаться, но не Ваш ли сын ходил в школу вместе с нами? — спрашиваю я. — Не проще было бы узнать это у него? Знаю, что он не слишком умен, но неужели настолько, что не способен был заметить, с кем Гарри дружил в Хогвартсе?

Щеку ожигает пощечиной, хотя он даже не дотрагивался до меня. Я резко втягиваю воздух сквозь стиснутые зубы.

Он больше не улыбается.

— Я не просил тебя оскорблять моего сына, грязнокровка, — он направляет на меня волшебную палочку. — Или ты просто решила состроить из себя всезнайку, как всегда. Я спросил, потому что хочу, чтобы именно ты ответила на этот вопрос.

— Вы знаете, кто его друзья. — Даже не смотря на то, что я пытаюсь усложнить ему задачу, насколько это возможно, я не могу понять, зачем он спрашивает меня об этом. — В любом случае, у Вас должны быть какие-то предположения, иначе, зачем бы Вам тащить меня сюда и задавать такие вопросы.

Снова ожог пощечины, но на этот раз я готова.

— Кажется, до Вас слишком медленно доходит тот факт, что я пришел сюда не для того, чтобы вести с Вами остроумные беседы. — Он вновь понижает голос. Я, должно быть, начинаю злить его. — Я хочу, чтобы Вы сказали мне то, что я хочу знать. И я не спрашивал Драко об этом лишь потому, что он видел вас только в Хогвартсе. Он не может поведать мне, с кем Поттер дружил за пределами школы. Но вот Вы можете. Мы можем решить все по-хорошему — Вы просто называете мне имена его друзей. Конечно же, Вам нет необходимости упоминать себя или этого бесполезного и никчемного Уизли. Если бы мы уже не знали о том, насколько вы трое близки, то Вас бы здесь не было.

Я зацикливаюсь на том, что ненавижу его всем сердцем за то, что он назвал Рона никчемным. Да, он может иногда вести себя, как идиот, но он такой добрый, заботливый и забавный. Люциус Малфой не стоит и мизинца на его ноге.

Он постукивает ногой в ожидании ответа.

— Вам нужны имена друзей Гарри? — я пытаюсь сдержать дрожь в голосе. — Что ж, я скажу Вам.

Его брови выгибаются дугой в удивлении. Он не ожидал, что я так быстро сдамся.

— Спасибо за то, что облегчаете мне жизнь. Кажется, в Вас все-таки присутствует здравый смысл, после всего…

— Так Вам нужны имена или нет? — прерываю я его.

Он медлит.

— Прошу Вас.

Он собирается причинить мне боль. Господи-Боже, он сделает мне больно.

— Их имена — Дональд Дак, Микки Маус, лягушонок Кермит…

Он не понимает, о чем я говорю. Он не узнает имена. Ну да, это ведь магглы выдумали этих персонажей. Но он прекрасно знает, что все это абсурд и бессмыслица, ему даже не нужно проверять пергамент. Его лицо темнеет от гнева, но меня несет дальше.

— Робкий, Соня, Вялый, Тителитури…

Я смотрю на перо. Оно бегает по пергаменту, записывая каждое глупое, нелепое и смехотворное слово. Начинаю смеяться. Ничего не могу с собой поделать, знаю, что должна остановиться и что это вовсе не смешно, но не могу справиться с распирающим меня смехом. Я смеюсь так, что едва могу говорить…

Боль в одночасье останавливает истерику.

Я с трудом делаю вздох и смотрю вниз на свои руки. Мои пальцы… загнуты… назад…