Eden (ЛП)

Он глубоко вздыхает, безуспешно пытаясь совладать с растущей яростью.

— Серьезно? — его голос угрожающе тих и спокоен. — Ты всегда такая проницательная, грязнокровка. Как-нибудь расскажешь мне, как у тебя это получается.

Он поворачивается к двери.

Нет…

— Нет, пожалуйста, подожди! — хватаю его за плечо.

Развернувшись, он одаривает меня убийственным взглядом и перехватывает мою руку, убирая ее от себя.

— Чего еще, во имя Господа Бога, ты от меня хочешь? — шипит он.

Чего я хочу? Хочу, чтобы ты вернулся. Хочу, чтобы вновь душил меня и подавлял мою волю. Хочу твою боль, твою ненависть, твой страх. Хочу, чтобы обнял меня и никогда-никогда не отпускал…

Хочу, чтобы ты тоже любил меня.

Но, конечно же, я не могу произнести это вслух. Поэтому я лишь шепчу:

— Не знаю.

Он горько усмехается, качая головой.

— Я тоже, — отвечает он и отпускает мою руку, резко отворачиваясь от меня и покидая комнату.

Давлюсь воздухом, судорожно вздыхая, и, зажав рот рукой, бреду к кровати.

Вернись, прошу. Не могу дышать без тебя.

Сажусь на край кровати, чувствуя, как по щекам струятся слезы, а горло дерет от подступающих рыданий.

Наверное, его это почти забавляет. Наверное, в этом и состоял его план — заставить меня довериться ему. Наверное, ему нравится знать, что я навсегда поймана в его сети, и стоит ему лишь щелкнуть пальцами, как я приползу к нему на коленях.

Когда-то я смогла бы в это поверить, но теперь я точно знаю, что ему это совсем не нравится…

К горлу подкатывает тошнота, и я вздрагиваю, неосознанно кладя руку на живот и массируя его.

Не надо обращать на это внимания. Если не обращать — все пройдет. Наверное.

Почему он не возвращается?

Чтобы оградить тебя от опасности, Гермиона.

Но зачем? Он самый эгоистичный из всех, кого я знаю. Он не позволил мне покончить со всем раньше, потому что не хотел…

Но и потом, когда он все-таки оставил меня, он также не хотел… я уверена.

Если он решился на это, чтобы спасти меня, значит…

Значит, он учится…

У меня перехватывает дыхание, когда желудок начинает громко урчать; что-то внутри словно скручивается в спираль, и жуткие спазмы заставляют меня подскочить… Боже, только не снова.

Глубоко дышу ртом, заглатывая воздух, но становится только хуже.

Закрыв рот, пытаюсь подавить тошноту, будто это поможет не замечать ситуации в целом.

Но я чувствую, как тошнота подкатывает, становясь с каждым приступом все сильнее, и мне ничего не остается, как сломя голову ринуться в ванную комнату и, упав на колени, склониться над унитазом. Полупереваренная пища постепенно оказывается в унитазе, огнем прожигая мои внутренности и выплескиваясь изо рта. Спустя какое-то время позывы начинают стихать, пока не заканчиваются совсем.

Сажусь на пятки, прижимаясь лбом к прохладному ободку унитаза.

Глубоко и размеренно дышу, наслаждаясь тем, что меня больше не тошнит. Все закончилось…

Ровно до следующего раза.

Может, следующего раза и не будет.

Будет. В последнее время это частое явление.

Поднимаюсь с пола и сливаю воду из бачка, пассивно наблюдая, как от моего ужина не остается и следа.

Если бы только все могло исчезнуть так же легко и просто.

Подхожу к раковине: то чувство пустоты после ухода Люциуса, не имеет никакого отношения к тому, что меня только что стошнило.

Пустоты? Сомнительное определение.

Невольно зажмуриваюсь. Я не буду думать об этом. Не буду.

Открываю глаза и заправляю за ухо выбившуюся прядку волос. Будничным движением хватаю зубную щетку и дрожащими руками выдавливаю на нее пасту.

Ты не можешь и впредь игнорировать это.

Да запросто!

Грубо вожу щеткой по зубам, избавляясь от привкуса рвоты во рту. Родители когда-то научили меня, как правильно чистить зубы: передние, резцы, клыки, коренные — со всех сторон и обязательно у десны, а потом надо почистить язык.

Чищу до тех пор, пока десны не начинают кровоточить.

Главное — не думать.

Не могу позволить себе это.

Надо сосредоточиться на чистке зубов. Передняя сторона, задняя, верхняя… как будто гигиена рта для меня сейчас дело первостепенной важности.

Я не позволю мысли, что зреет уже несколько дней, пустить корни и прорасти.

Но как не думать об этом?

Господи боже, что же мне делать?

Глава 39. Пагуба

Предчувствует душа моя, что волей звезд туманных и далеких, началом несказанных бедствий будет ночное это празднество, оно конец ускорит ненавистной жизни, что теплится в груди моей, послав мне безвременную злую смерть. Но тот, кто держит руль моей судьбы, уж поднял парус! — Уильям Шекспир, Ромео и Джульетта (цитата из советской озвучки культового фильма Франко Дзефирелли)

Никто не должен узнать. Никто и никогда не должен узнать.

Я полагала, ты не собираешься даже думать об этом.