Eden (ЛП)

Повисает тишина, и в комнате становится невыносимо душно.

— Что скажешь в свою защиту?

Люциус пытается взять себя в руки.

— За себя я ничего не скажу, — произносит он наконец, высоко держа голову. — Я знаю, что не заслуживаю пощады. Но… но я прошу оставить ее в покое.

Волдеморт улыбается, а Люциус твердо продолжает, забывая о гордости:

— Пожалуйста… За все годы моей преданной службы…

— Преданной службы? — выплевывает Беллатрикс. — О да, ты выказывал просто величайшую преданность в последние месяцы.

Люциус даже не смотрит на нее.

— Несмотря на то, что я… связался с грязнокровкой… я никогда не отказывался от вас, мой лорд. Я безропотно выполнял все ваши приказы, с радостью выполнял любую работу, что вы мне поручали, и не просил ничего взамен, но сейчас я прошу вас, умоляю…

Он переводит дух и глубоко вздыхает. Улыбка Волдеморта становится все шире и шире, а в глазах загорается интерес.

— Пожалуйста, — шепчет Люциус, — отпустите её.

Эйвери и Беллатрикс посмеиваются, а Волдеморт стоит с таким видом, словно жалеет его.

— Я понимаю, что прошу слишком многого, — поспешно добавляет Люциус. — Но если не можете отпустить, хотя бы сохраните ей жизнь, пусть и в качестве пленницы.

Мне не на что надеяться, я знаю, что ответит Волдеморт, и смиренно жду его вердикта.

— Слишком поздно, Люциус, — почти обыденно/буднично констатирует он.

У Люциуса дергается щека.

— Господин…

— Слишком поздно, — повторяет Волдеморт. — Если ты хотел защитить ее и оградить от опасности, тебе следовало держать себя в руках. Ты должен был понять, что единственное, что спасет ее от полного уничтожения — быть подальше от тебя.

Улыбаясь, он поворачивается ко мне, но обращается к Люциусу.

— Если бы ты беспокоился о ее безопасности, то держался бы от нее на расстоянии. Но, в конце концов, ты всегда был эгоистом.

Отворачиваюсь от него, переводя взгляд на Люциуса — самого эгоистичного человека из всех, кого я знаю.

Волдеморт наблюдает, как до нас постепенно доходит смысл его слов.

После всего, через что мы прошли, нам больше нечего сказать. Поэтому мы молчим.

— Ты правда думал, что сможешь держать это в секрете? От меня? — интересуется он. — В то время как ты был столь неосмотрителен, что каждый в этом доме знал о вас или подозревал с тех самых пор, как вы перебрались сюда, если не раньше. Я лично заметил странности в твоем поведении уже через неделю после ее похищения.

Неожиданно. Как я не заметила с самого начала, что Люциус что-то ко мне испытывает? Сейчас все кажется настолько очевидным. Я должна была понять по тому, как неистово он враждовал с Роном. Все было ясно как божий день… но я просто не хотела замечать. Я затолкала свои подозрения поглубже в подсознание, позволяя им вырываться на свободу лишь в самых жутких своих кошмарах.

До тех пор, пока реальность не вытеснила эти кошмары, и я совсем не позабыла, что значит хорошо высыпаться и видеть приятные сны.

— Я так надеялся, что ошибаюсь, — кажется, его монолог будет длиться вечность. — Я не хотел верить, что один из моих преданных последователей не сможет устоять и пойдет на измену перед столь… незначительным искушением.

Он умолкает на мгновение, чтобы я осознала брошенное им оскорбление. Он правда думает, что меня это заденет? Только не после того, что я пережила.

— Когда я дал тебе шанс убить ее, а ты предпочел оставить ее в живых, я понял, что ты ступил на скользкую дорожку…

— Можно сказать, мой лорд? — вмешивается Беллатрикс.

— Коли желаешь, — Волдеморт машет рукой.

Она улыбается, ее дыхание становится чаще и глубже.

— Тогда я тоже начала его подозревать, — запальчиво произносит она, спотыкаясь почти на каждом слове, что делает ее речь практически бессмысленной. — Я знала, что-то происходит, потому что тем вечером он вернулся с ней… он принес ее домой на руках, вы знали об этом?

Эйвери недовольно хмурится, глядя на Беллатрикс, а Волдеморт посмеивается.

— Да, знал, — констатирует он.

— А потом, — не успевая по-человечески дышать, — еще этот эпизод в доме Уизли. Дьявол, да даже мой племянник начал понимать, что происходит!

Драко краснеет и поворачивается к ней.

— На что ты намекаешь? — резко спрашивает он.

Но на него никто не обращает внимания.

— Действительно, — Волдеморт поворачивается к Люциусу. — События того вечера… пролили свет на происходящее. Но знаешь, что окончательно выдало тебя, Люциус? Присутствие здесь грязнокровки.

Все поворачиваются в мою сторону, и у меня перехватывает дыхание. Не могла же я… господи, как же я выдала нас?

Волдеморт улыбается, не отрывая взгляд от Люциуса. Очевидно, дело в нем, а не во мне.

— Полагаю, ты помнишь, как я допрашивал ее?

Паника завладевает мной, и я в отчаянии смотрю на Люциуса. Он пристально смотрит на меня в ответ. И в его взгляде ярость.

— Я ничего не сказала, Люциус, я не…