Eden (ЛП)

— Не обязательно было убивать Антонина, чтобы держать его подальше от нее, — ровным тоном произносит он. — Надо было лишь сказать мне, и я отослал бы его отсюда. Что так затуманило твой разум? Если ты так сильно ее хотел, какое значение имело, подпорченный она товар или нет?

Люциус молчит, и Волдеморт усмехается.

— Никогда не думал, что стану свидетелем того, как твои чувства возьмут верх над здравым смыслом, Люциус. Ты всегда был таким последовательным…

Он крепче сжимает палочку.

— Как низко ты пал из-за грязнокровки, — заключает он.

— Но… мой господин, отец хороший человек! — внезапно вмешивается Драко. — Он никогда прежде так не поступал! Во всем виновата грязнокровка, она имеет власть над ним. Не знаю, как ей это удалось, но…

Волдеморт взглядом заставляет его замолчать.

— И что ты предлагаешь? — цедит он.

Драко заставляет себя говорить.

— Я просто говорю… ну, это не… Может, так сложились обстоятельства, понимаете?

— Обстоятельства? — прищурившись, переспрашивает тот.

Меня восхищает выдержка Драко.

— Я о том, что… он торчал здесь месяцами, не имея возможности увидеться с мамой…

Эйвери издает смешок.

— Почему-то мне кажется, что у Люциуса не было с этим проблем…

— Господин! — в голосе Беллатрикс паника. Эйвери улыбается, глядя на Драко, переводящего взгляд с одного на другого.

— Что вы имеете в виду? — спрашивает он.

— Ты еще столько не знаешь о своем отце, — откровенно забавляясь ситуацией, подливает масла в огонь Эйвери.

— Кто-нибудь объяснит мне, что происходит?! — Неужели мне жаль его? Совсем чуть-чуть. Он выглядит таким потерянным.

— Не смей! — шипит Беллатрикс Эйвери.

— Вы позволите, мой лорд? — он слегка склоняет голову.

— Продолжай, — нарочито скучающим тоном отвечает тот.

Эйвери широко улыбается, глядя на застывшее в ужасе лицо Беллатрикс, и переведя взгляд на Драко, продолжает.

— Грязнокровка была не единственной… неосмотрительностью со стороны твоего отца, — елейным тоном бормочет он. — Его аппетиты несколько… непомерны. Взять хотя бы твою тетю Беллатрикс…

Рон победно выкрикивает: «Ха!», но Драко не обращает на это внимания. Он переводит взгляд с Беллатрикс на Люциуса и обратно, и на лице его читается откровенный ужас.

— Ох, — выдыхает он, поворачиваясь к отцу.

— Ты — с ней! — задыхаясь выговаривает он. — Она же мамина сестра…

— Я знаю, — отрывисто бросает Люциус. Судя по его виду, его совсем не волнует, что Драко обо всем узнал. И я не виню его в этом. В сравнении с тем, в какой ситуации мы с ним оказались, открытие Драко как-то меркнет.

— Драко, — жалобно (ушам своим не верю!) стонет Беллатрикс.

Люциус безучастно смотрит на сына.

— Поверь мне, я сожалею обо всем, что у нас с ней было, — произносит он.

Драко всхлипывает и качает головой, выглядя при этом так, будто его вот-вот стошнит.

— Драко, прости, — заламывая руки, вмешивается Беллатрикс. — Но лучше уж со мной, чем с…

Драко закрывает руками лицо и громко стонет.

— Не смей говорить, что ты более предпочтительна, нежели…

Она протягивает к нему руку, но не решается прикоснуться.

— Я хотя бы не грязнокровка.

Драко убирает ладони от лица, глядя на тетю и отца так, словно не имеет к ним ни малейшего отношения.

— Что за семейка? — потрясенно выдыхает он.

Волдеморт наблюдает за спектаклем с неподдельным интересом и весельем.

— Тебе не обязательно идти по их стопам, мой мальчик, — произносит он. — Ты можешь быть лучше них, если приложишь усилия. Учись на их ошибках, и с такой чистой кровью, как у тебя, ты много добьешься.

Он поворачивается к Люциусу.

— В конце концов, не могу даже представить, что ты наступишь на те же грабли, что и твой отец, Драко. Только не после того, как станешь свидетелем расплаты за содеянное.

Драко вздрагивает.

— Ты умрешь, Люциус, — спокойно констатирует Волдеморт. — Ты знаешь это.

На мгновение наши с Люциусом взгляды встречаются, и боль в его глазах убивает меня.

— О, — продолжает Волдеморт. — Но, вероятно, смерть тебя больше не страшит.

— О чем вы? — Люциус вновь смотрит на Волдеморта.

Улыбка Темного лорда становится шире.

— По неизвестным мне причинам эта грязнокровка, — он указывает на меня, — много значит для тебя. Иначе ты не стал бы стольким рисковать ради нее.

Люциус молчит.

— Что-то подсказывает мне, — продолжает Волдеморт, — что для тебя видеть ее страдания намного хуже смерти.

Он поворачивается ко мне с дьявольской улыбкой на лице, и тут комната наполняется голосами: Люциус и Рон — они кричат, перебивая друг друга. Все настолько смешалось, что я едва понимаю, кто что говорит.

— Бога ради, да что же вам нужно?

— Она ни в чем не виновата, ты, гребаный Франкенштейн…

— Я всегда был предан вам, и она ничего не сделала…

— Если хотите кого-то наказать, то наказывайте его!

Волдеморт улыбается еще шире, обнажая мелкие острые зубы, и взмахом палочки заставляет обоих замолчать.

— Итак, думаю, я прав, предполагая, что каждый из вас готов понести наказание вместо нее?

У меня замирает сердце.

Нет. Только не это!

Испуганно перевожу взгляд с одного на другого.

— Не смейте! Оба!

Но они не обращают на мои слова никакого внимания.

Первым отвечает Рон.