Eden (ЛП)

— О, нет, как мы можем нарушить планы Волдеморта?

Язык мой — враг мой. Это только выведет его из себя. И зачем я сказала это?

Его лицо потемнело от гнева.

— Как ты смеешь называть Темного Лорда по имени?

— А почему бы и нет? — Теперь мне уже все равно, разозлю я его или нет. Слова слетают с губ так быстро, что я не успеваю задуматься об их последствиях. — Это просто имя. И не моя вина, что вы настолько трусливы, что не можете заставить себя произнести его.

Вот теперь он в ярости. Эту эмоцию я могу определить безошибочно, потому что именно тогда можно заметить, что его глаза больше не холодны, как лед, — там плещется тепло. Яростный огонь.

Я слишком поздно поняла, что перегнула палку. Снова.

— Трус, — шепчет он, не отрывая от меня взгляда. — Ты предпочитаешь думать обо мне так? Почему? Неужели так ты чувствуешь свое превосходство? Ты тешишь себя мыслью, что я в еще большей степени трус, чем ты, после того, как ты предала своих друзей, почти не раздумывая. Я прав?

— Нет, — чувствую, как лицо заливает краска, — я сдала своих друзей, потому что у меня не было выбора. Я хотя бы пыталась сохранить честь. А вы… что такого честного и благородного в пытках? Когда кто-то находится в полной вашей власти. Для того, чтобы истязать тех, кто не может ответить вам, особая храбрость не нужна. Это не то, что встретиться лицом к лицу с равным противником.

Он внимательно смотрит на меня.

— Ты говоришь о том, чего не понимаешь, — от его голоса у меня мурашки по спине побежали. — Ответь, ты когда-нибудь заставляла кого-нибудь прислуживать тебе против его воли? Ты когда-нибудь делала людям настолько больно, что они молили тебя даровать им смерть? Ты когда-нибудь убивала?

— Конечно, нет…

— Вот именно, — удовлетворенно произносит он. — Ты рассуждаешь о храбрости и трусости, но ты никогда не узнаешь, что значит настоящее мужество и отвага. Сражаться с противником — это не храбрость. Любое дикое животное поступает так же — это всего лишь один из основных инстинктов, и ничего боле.

— Это не так, — запинаясь, говорю я. — Я могла бы делать так, как вы скажете, — это было бы намного проще. Но я не стану, иначе мои принципы ничего не стоят.

— И поэтому ты терпишь боль, перед тем как сдаться и предать своих друзей, — он широко ухмыляется. — Это не настоящая храбрость, потому что тебя вынудили сделать это. В результате ведь все равно одно и то же.

— В таком случае, что же такое «подлинная» отвага? — Я выплевываю слова прямо в его самодовольное лицо. — Убивать невинных, беззащитных людей? Заставлять их делать ужасные вещи только потому, что у самого кишка тонка? Пытать и истязать подростков за то, что они грязнокровки?

Он впивается в меня тяжелым взглядом, какое-то время не говоря ни слова.

— Нет. Настоящее мужество — значит абстрагироваться от всего и стремиться к своей цели и идеалам, чего бы это ни стоило. Я должен совершать поступки, которые общество считает неприятными, возможно даже ужасными, дабы служить своему делу, рискуя стать изгоем в своем мире, забывая о моральных принципах и рассуждениях о том, что такое хорошо и что такое плохо. И все ради того, чтобы достичь поставленной цели. Вот это и есть настоящее мужество и отвага.

На какое-то мгновение я теряю дар речи. Слова вертятся на языке, но я не могу найти те, что смогли бы в достаточно полной мере выразить мои мысли.

Наконец, я обретаю способность говорить.

— Вам не обязательно делать все это. Есть и другие способы…

— Правда? — прерывает меня Люциус. — Другие способы искоренить таких паразитов, как ты? Боюсь, что все же нет. По некоторым причинам в наше время люди приравнивают это к убийству.

— Естественно! Мы же не паразиты! Мы — люди, такие же, как вы!

— Ну, раз ты так настаиваешь, грязнокровка, — он приподнимает бровь.

— То, что вы делаете, это не храбрость. Если бы вы не были таким трусом, то отреклись бы от своего господина. Отказались бы совершать все эти злодеяния во имя Темного Лорда.

— А почему я должен отрекаться от него? — спрашивает Люциус. — Ты глубоко заблуждаешься, полагая, что мои поступки доставляют мне дискомфорт, и я мучаюсь угрызениями совести. Так вот, мисс Грэйнджер, у меня с этим нет абсолютно никаких проблем. Что бы я не должен был совершить, я делаю это в силу неких причин, и я готов зайти так далеко, как того требует положение, и неважно какой ценой.

— Но почему? — в полнейшем отчаянии спрашиваю я.

— Потому что цель оправдывает средства! — он повышает голос.

Странно, но я вспоминаю ту ночь, когда он похитил меня.

— Вы уже говорили это раньше, — я очень внимательно смотрю на него, пытаясь увидеть его реакцию. — Интересно, вы и вправду верите в это?

— У меня нет времени на пустые разговоры! — отрывисто проговорил он.

Кажется, это становится слишком личным для него.

Он грубо хватает меня за руку и тащит из камеры. Я не сопротивляюсь, следуя за ним по коридору — я слишком устала, истощена и сбита с толку его поведением.

* * *