Эдера

— А, эта... — несколько разочарованно произнёс Андреа. — В ней нет ничего особенного. Я написал её чуть ли не самой первой из всего, что здесь выставлено. Хотелось перенести на холст образ того счастливого времени, когда я не был собой.

— Знаешь, в реальности от этого заснеженного домика уже ничего не осталось. В него попала молния... Теперь там лишь кучка головешек, похороненная в снегу вместе с воспоминаниями о счастливом прошлом... -Бетси снова стала всматриваться в холст. — Но эта картина переносит меня обратно в то время. Я хотела бы купить её.

— Ну, зачем же? Прими её в подарок! Куда тебе послать её? В Канаду?

— Нет, я живу сейчас в Италии, в Перудже. Спасибо за подарок. Я дам тебе свой адрес, а пока расскажи о себе.

— Как видишь, занимаюсь живописью. И это для меня — главное.

— А семья? Жена?

— Занятие искусством требует отказаться от всего остального. Особенно, когда близкие тебя не очень понимают.

Бетси с тревогой посмотрела на Андреа, но спрашивать больше ничего не стала.

Выйдя из галереи, она позвонила Казираги, который ей очень обрадовался и предложил тотчас же встретиться.

— Я знаю, что ты разыскивал меня в Перудже, но я уезжала на время в Канаду.

— Я так огорчился, когда не застал тебя, — признался Казираги. — Ты уехала, не простившись со мной. И я не знал, вернёшься ли ты сюда вообще... Но, слава Богу, теперь это всё в прошлом. Бетси, я не хочу больше тебя терять. Выходи за меня замуж!

— Франко... — растерялась Бетси.

— Ты можешь ничего сейчас не говорить, — видя её замешательство, предложил Казираги. — Только выслушай меня. Я люблю тебя, Бетси, и хочу, чтобы у нас с тобой была семья, были дети. Я уверен: мы сможем быть счастливы вместе!

— Франко, я тоже думала о тебе всё это время и... скучала по тебе. Я без колебания могла бы доверить тебе свою жизнь, но всё же... дай мне возможность хотя бы немного подумать.

— Да, конечно, — ответил Казираги. — Только, умоляю, не спеши с отказом...

Эдера не придавала большого значения недомоганию, которое чувствовала в последние дни, полагая, что причиной его, конечно же, является Андреа. Но ей становилось всё хуже и хуже. Силы буквально оставляли её. Идти к врачу, как советовали Валерио и Матильда, она отказывалась: не жаловаться же, в самом деле, доктору, что муж её разлюбил и завёл себе другую женщину! Но и поделиться своим горем с близкими, она тоже не хотела — не могла их расстраивать и волновать.

— Я приеду к тебе хоть на денёк, Чинция, — позвонила Эдера подруге. — Только настроение у меня, извини, хуже некуда. Потерпишь?

Чинция велела Эдере выезжать немедленно, и вскоре та уже рассказывала подруге без всякой утайки всё, что произошло за это время с нею и с Андреа. В конце беседы к ним присоединился и Манфред, который предложил Эдере свою посильную помощь.

— Хочешь, я поговорю с Андреа по-своему, по-мужски?

— Спасибо, Манфред, — ответила Эдера, — но он сейчас в таком состоянии, что никого не станет слушать. Я ведь не говорю с ним прямо только потому, что это привело бы нас лишь к окончательному разрыву. Надо, чтобы он сам понял, какую совершает ошибку.

— Ну, тебе виднее, — сказал Манфред и пригласил дам поужинать в хорошем ресторане.

Перед самым выходом из дома у Эдеры, однако, случился острый приступ недомогания, а точнее, она попросту упала в обморок. Манфред позвал на помощь своего соседа-врача, и тот предположил у Эдеры какую-то серьёзную и уже достаточно запущенную болезнь.

— Ей надо срочно сдать анализы, — сказал он. — Тут все признаки физического истощения, вызванные каким-то воспалительным процессом.

Эдера же, как и прежде, обследоваться отказалась и, едва встав на ноги, стала собираться обратно в Рим.

Чинция, обеспокоенная болезнью подруги, позвонила Матильде, и та рассказала о случившемся Джулио.

Встретив Эдеру в аэропорту, Джулио отвёз её домой, а затем поехал в мастерскую к Андреа.

— Твоя жена серьёзно больна, — сказал он, — и при этом не хочет лечиться. Ты должен уговорить её лечь к нам в клинику на обследование.

— А причём тут я? — удивлённо уставился на него Андреа. — Я ведь не врач.

— Но ты — муж Эдеры! Или ты уже окончательно забыл об этом?

— Ах, Джулио, — с досадой ответил Андреа, — тебе бы следовало знать, что женщина, теряя мужчину, прибегает к обычным старым трюкам: плачет, неважно себя чувствует, теряет сознание... Эдера стала демонстрировать «обмороки», когда в мою жизнь вошла Мелоди. Ты ведь хотел пожурить меня за Мелоди, не так ли? А Эдеру с её приступами использовал только как повод?

— Ты всегда был придурком или стал им недавно? — не удержался от грубости Джулио. — Мне плевать на твою шлюху Мелоди!

— Она не шлюха! — Андреа был близок к тому, чтобы ударить Джулио.

— Ещё раз повторяю: мне плевать на то, с кем ты спишь, — тоже старался сдержать свой гнев Джулио. — Но ты не смеешь так бесчеловечно обращаться с Эдерой, так унижать её! Вся вина твоей жены состоит лишь в том, что она любит тебя и продолжает терпеть твоё хамство.