Эдера

— Хорошо, — пообещал профессор, — я сам с ним поговорю. Думаю, он уже способен мобилизоваться на конструктивные действия.

И Джиральди рассказал Валерио не только о гибельной сделке с де Ренцис, но и о том, что Леона практически разогнала всех сотрудников фирмы.

— Прости, друг, — закончил своё сообщение Джиральди. — Ты ещё не совсем здоров, но я не мог скрывать от тебя всё это. Полагаю, тебе следует немедленно вмешаться и отстранить зарвавшуюся даму от дел.

— Это сейчас не самое главное. А вот сделка с де Ренцис — настоящее бедствие. Я должен как можно скорее связаться с банкирами. Они мне доверяют, и с их помощью я попытаюсь избежать катастрофы.

— Только прошу тебя: не бросайся очертя голову в работу! Ты ещё очень слаб.

— А вот это предупреждение совершенно напрасно, — заявил Валерио. – Ты прекрасно знаешь, что работа меня только лечит! И все мои приступы случались не от работы, а от различных ударов судьбы.

— Да, тут ты прав, — согласился Джиральди. — Но не забывай о Леоне! Кто знает, что она ещё может натворить.

— Я думаю, Леона сейчас переживает не меньше, меня, — возразил Валерио. — Представь, она только взялась за дело, а её так жестоко обманули. И откуда появился этот адвокат?

— Жизнь тебя ничему не учит! — сердито сказал Джиральди. — Мне не хотелось тебе выкладывать всего, да, видно, придётся. Знаешь, что на второй день после гибели сына и мужа эта женщина явилась ко мне с тем адвокатом для того, чтобы выяснить, когда она сможет официально завладеть всей компанией.

— Ты говоришь какие-то ужасные вещи, Антонио. Я вообще не понял, зачем Леоне надо было обращаться с этим вопросом к тебе. При чём тут ты?

— А при том, что их интересовало, как скоро ты, извини, умрёшь! Через день или через месяц?

— Это чудовищно!..

— Увы, но это так. Мне пришлось их выставить из кабинета.

— Боже мой! — сокрушался Валерио — Эта женщина видела от нашей семьи только добро! И какое ж надо иметь сердце, чтобы, потеряв мужа, потеряв сына!..

— Успокойся, Валерио! — строго сказал Джиральди. — Иначе у тебя не останется сил на дело.

— Да, ты прав. Мне надо возвращаться домой и заниматься делами фирмы.

— Но, Валерио!.. Ты ещё нуждаешься в уходе.

— Для этого существует Матильда!

— Матильда живёт в отеле!

— В отеле? Она сказала, что гостит у родственников за городом. Бедняжка! Не хотела меня огорчать. Но, она сразу же вернётся, как только ты отпустишь меня домой, — заверил друга Валерио.

— Ладно, я позволю тебе выйти отсюда, но поклянись, что будешь принимать лекарства, которые я пропишу.

— Меня обманули. Меня предали, — оправдывалась Леона, — воспользовались моим благородством, моей... моей...

— Твоей глупостью, твоей необузданной гордыней, — подсказал Валерио. — Однако я пригласил тебя не за тем, чтобы выслушивать оправдания. Сейчас надо спасать компанию. Потому ты уступишь мне акции, наследованные от Серджио и Андреа. Я же обещаю положить на твой счёт сумму, которая позволит тебе жить без забот. И ещё: прошу тебя немедленно покинуть этот дом.

— Это бесчеловечно с твоей стороны! — заплакала Леона. — Акции — единственное, что осталось от твоего бедного брата...

— Если тебе так дороги эти акции, то тогда ты должна внести хотя бы половину денег, способных спасти «Недвижимость Сатти».

— У меня нет таких денег, — сказала Леона, всхлипывая.

— Значит, придётся расстаться с акциями, — заключил Валерио. — Пойми, если мы доведём фирму до разорения, тебе придётся изыскивать какие-то иные средства к существованию.

— Хорошо, я уступлю тебе акции. Но это жестоко по отношению к памяти Андреа и Серджио, — Леона зарыдала в голос.

— Перестань! — строго сказал Валерио. — Больше ты не проймёшь меня своими фальшивыми слезами. Мой адвокат поможет тебе составить договор о передаче акций, а пока ты срочно займёшься переездом из этого дома!

После отъезда Эдеры в Милан, Чинция принимала неожиданных гостей. Одному из них — Манфреду Дресслеру — она очень обрадовалась и даже согласилась поужинать с ним в ресторане.

Другой гость вызвал в Чинции прямо противоположное чувство, потому что это был не кто иной, как Дарио — отец её ребёнка.

— У тебя хватило наглости прийти сюда? — возмутилась Чинция.

— Надо поговорить.

— Не о чем нам говорить! Уходи!

— Я специально приехал для этого из Милана, — сообщил Дарио.

— Это твоя проблема. Я тебя не звала!

— Ошибаешься: проблема не только моя. Скажи, что означает эта история с магазином, в которую вы втянули мою жену?

— Мы? Втянули?!

— Да. Я не сомневаюсь, что вы с Эдерой что-то затеваете против меня. Как только она упомянула о своей компаньонке Чинции Равелли, я об этом сразу догадался.

— У тебя больное воображение, — усмехнулась Чинция.

— Не надо издеваться, — попросил Дарио. — Я, конечно, виноват перед тобой, прости. Но я всё ещё люблю тебя!

— Ты приехал, чтобы сказать именно это?

— Не сердись! Я знаю, ты меня тоже любишь, — Дарио попытался обнять Чинцию.

— Не смей ко мне приближаться, — Чинция занесла руку для удара. — Если ты сделаешь ещё хоть шаг в мою сторону, я изувечу твою лживую физиономию!