Эдгар Хантли, или Мемуары сомнамбулы

Поскольку писем от вас не было, я стал сомневаться в вашем благополучии и даже в том, живы ли вы. Чтобы развеять эти сомнения, я решил отправиться в Солсбери и что-нибудь разузнать, но досадные задержки в дороге не позволили мне закончить путешествие засветло. Ночь застала меня на тропе, ведущей в Норуолк. Благодаря нашим с вами прогулкам я превосходно знаю эту местность, так что не боялся заблудиться.

С южной стороны ко мне быстрым шагом приближался путник. Я мог бы уклониться от встречи с ним, однако ночная пора, его явное беспокойство в связи с предстоящими трудностями и препятствиями, о которых он, возможно, имел представление лишь понаслышке, – все это заставило меня остановиться и подождать его.

Он прошел мимо. Облик путника показался мне знакомым. Фигурой, осанкой, жестами он очень напоминал вас, Эдгар. Сходство казалось невероятным, и я окликнул его вашим именем. Он не обернулся и не отозвался, и это насторожило меня: даже если я назвал его чужим именем, все равно он должен был хотя бы вздрогнуть или замедлить шаг, а он никак не отреагировал на мой зов. Больше я не стал его звать и продолжил путь к имению вашего дяди.

Сознавая, что в такое неурочное время потревожу сон обитателей дома, я, тем не менее, не постеснялся сделать это, но мистер Хантли, хоть я и разбудил его, встретил меня очень радушно. Однако я сразу подумал, что вы должны были встать раньше дяди. Почему же он первый вышел ко мне? Я спросил о вас, и он меня успокоил, сообщив, что вы живы, здоровы и спите. Я удивился, почему вы не поднялись на мой стук. И ваш дядя ответил, что вы страшно утомлены, поскольку несколько ночей подряд скитались в горах в поисках какого-то помешанного или лунатика, который, предположительно, скрывается в Норуолке.

Я настоял, что сам разбужу вас, ибо надеялся испытать гордость и удовольствие в момент вашего внезапного пробуждения, когда вы, открыв глаза, вдруг увидите у своей постели вашего старого наставника. Мысленно я уже предвкушал, какой это может произвести эффект. Дверь в спальню была открыта, но вас там не оказалось, о чем я поспешил сообщить мистеру Хантли и вашим сестрам, Они удивились, потом стали строить различные предположения, говоря, что это ваш беспокойный дух не дает вам покоя, что вы где-то бродите, увлеченные очередной фантазией, и к рассвету должны вернуться. Я охотно с этим согласился, но был слишком взволнован и, не в состоянии уснуть, расположился у вас в комнате, дожидаясь вашего возвращения.

Однако утро уже давно наступило, а вы так и не появились. Мистер Хантли начал всерьез беспокоиться. Обсуждая возможные причины вашего отсутствия, мы осмотрели спальню и одежду, брошенную у кровати, вероятно, когда вы раздевались. Пальто, шляпа, теплые носки и ботинки находились там, где вы их оставили, но панталоны, которые, по словам вашего дяди, также были на вас накануне, мы не нашли. Нам казалось невероятным, что в такую холодную ночь вы ушли из дому налегке – разве что в порыве безумия или в беспамятстве.

Я вспомнил, как встретился в Норуолке с вашим двойником. Он тоже был без верхней одежды и босиком. Весьма знаменательное совпадение. Но почему вы не откликнулись на свое имя? Когда незнакомый голос зовет тебя, поневоле замедляешь шаг и настораживаешься.

С каждым часом наше беспокойство возрастало. Я внимательно прислушивался к тому, что говорили ваши близкие, надеясь таким образом найти ключ к разгадке этой тайны. Наконец кто-то вспомнил, что прошлой ночью слышал, как в большую залу залез грабитель, а также, что пропали какие-то важные для вас бумаги.

И вот среди догадок и предположений промелькнула одна деталь, которая мгновенно развеяла мои сомнения и все поставила на свои места. «Вообще-то, – сказал ваш дядя, – десять к одному, что это сам Эдгар ходил в большой зале, хотя он и уверял, что спал у себя в комнате».

«Ну, конечно!» – догадался я. Вывод напрашивался только один: если никто не знал ни о местонахождении бумаг, ни даже о существовании таковых, значит, взять их не мог никто, кроме вас. Лишь сумасшедший или сомнамбула, блуждающий во сне, способен холодной ночью отправиться неизвестно куда фактически раздетым, а на мой зов не то что не откликнуться, но вообще никак не отреагировать. Это предположение показалось всем убедительным, однако оно же породило и крайнюю тревогу. Ведь вы пошли в Норуолк, а там местность дикая, на каждом шагу скалы, пропасти, и человеку, не управляющему своими чувствами, ничего не стоит разбиться или, как минимум, безнадежно заплутать. Я живо представил себе, что может с вами произойти. Каково вам будет прийти в себя на дне глубокой расселины или в непроходимой глухомани, куда вы забрели, не отдавая себе в этом отчета? Страх – плохой помощник в принятии верных решений; стоит вам запаниковать – и вы погибли.