Эдгар По

К тому времени для завершения галереи его идеальных типов недоставало лишь одного образа. Юный и гордый байронический герой исчез вместе с Эльмирой Ройстер, принцессой из «Тамерлана». Тоскующая и оплакиваемая «Елена», слившая в себе черты г-жи Стенард и Фрэнсис Аллан, была многократно воспета в одах и элегиях; «Лигейя», странный духовный антипод Вирджинии, призрачным утешением явилась в холодную темницу его супружества. Всех этих таинственных героинь неизменно настигали недуги и ранняя смерть. В Балтиморе и Нью-Йорке центральной фигурой в произведениях По сделался неврастеник и ипохондрик, преследуемый кровосмесительными фантазиями мистик, жертва наркотического дурмана и суеверных страхов. То были многоликие ипостаси самого По и любимых им женщин, двойники, чей придуманный мир он наполнял страданием, пытаясь облегчить тем самым бремя печалей и разочарований, отягощавших его собственную жизнь. Дворцы, сады и покои, населенные этими призраками, блистают роскошным убранством, оно точно причудливая карикатура на нищенское убожество настоящих его жилищ и безотрадную обстановку тех мест, куда забрасывала его судьба.

В Филадельфии появился на свет последний из придуманных По литературных персонажей. На этот раз, встревоженный первыми предвестиями умственного расстройства, По ищет спасения от нависшей опасности, перевоплощаясь в героя, который рисуется в его воображении как наделенный сверхъестественной силой ума логик, блестящий аналитик, легко распутывающий любые загадки и головоломки, удачливый кладоискатель и проницательный детектив, раскрывающий самые таинственные преступления. Новый персонаж оказался оригинальной литературной находкой, и из всех героев, созданных фантазией По, завоевал в конечном счете наибольшую популярность у читателя. Появление его было предзнаменовано лишь немногими намеками в более ранних произведениях. Однако известно, что весной 1839 года По всерьез заинтересовался методами составления и решения криптограмм, и одним из первых свидетельств этого увлечения можно, очевидно, считать таинственные иероглифы, фигурирующие в «Приключениях Артура Гордона Пима». В январе 1840 года он бросил со страниц «Александерс уикли», ничем не примечательного филадельфийского журнала, «вызов всему миру», объявив, что берется разгадать любую присланную ему криптограмму. Поскольку «мир», где был известен принадлежавший г-н Александеру скромный еженедельник, охватывал самое большее несколько сотен читателей, По вполне успешно справился с решением немногих пришедших в ответ на «вызов» головоломок. Как мы увидим дальше, тот же трюк, но с большим размахом, он проделал позднее в журнале Грэхэма, показав себя чрезвычайно искусным криптографом.

Сведений о том, какой образ жизни вели По и его семья в первые шесть месяцев пребывания в Филадельфии, почти не сохранилось. За материалы, время от времени публиковавшиеся им в газетах и журналах, он не получал почти ничего. Денег попрежнему отчаянно не хватало, и в домике на Шестнадцатой улице, где семья оставалась до начала осени 1839 года, прочно поселилась нужда. Г-жа Клемм и Варджиния вынуждены были снова взяться за шитье, чтобы хоть как-то свести концы с концами.

Ставшее уже привычным бедственное положение было облегчено поступлением По на службу в качестве редактора и корреспондента журнала «Бэртонс джентльменс мэгэзин». При каких обстоятельствах состоялось знакомство По с Бэртоном, трудно сказать с уверенностью; возможно, их свели друг с другом Брукс или Уилмер, которые в свое время сотрудничали с бэртоновским ежемесячником. В апреле того года Бэртон написал рецензию на «Артура Гордона Пима», отозвавшись о повести с изрядной долей сарказма. Невзирая на это, подвергнутый критике автор вскоре обратился к рецензенту и редактору с предложением своих услуг, на которое получил следующий ответ: