Эдгар По (биография)

Но в целом Филадельфия была все же царством пешеходов, и при тогдашних ее размерах этот способ передвижения не был особенно утомительным: пройдя с десяток кварталов в любом направлении, человек уже оказывался "за городом". С наступлением сумерек начинали свой обход ночные сторожа, останавливаясь на углах, чтобы зажечь заправленные ворванью уличные фонари, постучать колотушкой или зычным криком: "Все спокойно", возвестить о прошествии еще одного ночного часа.

На рассвете город просыпался от стука лошадиных подков и громыхания телег и фургонов, в которых восседали дебелые и краснощекие немецкие фермерши, прижимая к себе глиняные горшки со сливочным маслом и набитые буханками ржаного хлеба и кругами сыра корзины. Эти караваны направлялись к длинным, приземистым рыночным павильонам, протянувшимся на целые кварталы вдоль Верхней (Рыночной) улицы. Сюда, под их высокие, покоящиеся на сваях крыши, на перегороженные деревянными стенками прилавки, свозились поражавшие чужестранцев своим богатством плоды одной из изобильнейших земледельческих областей в Соединенных Штатах.

То был цветущий и щедрый мир, составлявший странный контраст с мрачными и причудливыми фантазиями нового его обитателя. Значительную часть читателей По составляли теперь люди, принадлежавшие к зажиточной прослойке местного общества, - те самые, что с таким упоением занимались куплей-продажей и поглощали за завтраком кукурузную кашу со свининой, заедая ее кровяной колбасой, - лишь с немногими из них он мог надеяться найти общий язык.

В узкий круг местной литературной элиты По так а не проник, однако сумел постепенно свести знакомство с владельцами многих журналов и редакторами газет. В их обществе он появлялся фигурой приметной и диковинной: всегда одетый в черное, с устремленным в пространство взглядом, созерцающим нездешний, пригрезившийся мир. Но и он, говорил По, был лишь сном во сне, ибо столь мало замечаемая им реальность казалась поэту еще более иллюзорной, чем мечты, и с населявшими ее людьми он общался, точно с бесплотными духами.

И все же именно в Филадельфии ему суждено было провести самые благополучные, если и не самые счастливые дни своей жизни. Единственной омрачавшей их тенью было постоянно ухудшавшееся здоровью Вирджинии, обреченной медленно угасать на протяжении следующих десяти лет. Вскоре наступил день, когда ей и ее обремененному долгами мужу пришлось расстаться с хотя и далеко не роскошным, но в высшей степени респектабельным пансионом на Арч-стрит и с гостеприимным семейством Педдеров.

В первых числах сентября 1838 года По переехал на новое место, в "маленький домик", как он называет его сам, на Шестнадцатой улице, о котором известно меньше, чем о любом другом жилище, давшем приют его семье в Филадельфии. Здание это впоследствии снесли, и сейчас даже трудно сказать, как долго там оставались По. Судя по всему, речь идет о том самом доме, который капитан Майн Рид, познакомившийся с По приблизительно в это время, описывает как "трехкомнатную пристройку из крашеных досок (должно быть, с чердаком и чуланом), примыкавшую к стене четырехэтажного кирпичного здания". Тем более что ни к каким другим местам в Филадельфии, где жила семья По, это описание не подходит. Большее из того, что По сделал для журнала Бэртона, было, очевидно, написано здесь осенью 1838-го и в начале зимы 1839 года.

За день до переезда с Арч-стрит По послал письмо своему старому балтиморскому другу Нэйтану Бруксу, сообщая о том, что, будучи занятым двумя важными делами, он не сможет написать критическую статью о Вашингтоне Ирвинге, о чем ранее просил его Брукс. Последний как раз в это время начал издавать собственный журнал, названный "Америкен мьюзиэм", в котором уже успел напечатать немало из того, что По сделал в Нью-Йорке. На какие именно "два важных дела" ссылается По как на причину своего отказа, сказать с определенностью трудно. Так или иначе, одним из них почти наверняка была подготовка материала для учебника конхиологии - науки о раковинах и моллюсках.

"Первая книга конхиолога или введение в малакологию черепокожных, специально предназначенная для использования в школах..." и т. п. была пятой книгой, которую По украсил своим именем. Ее выпустило в свет издательство "Хэсуэлл, Баррингтон энд Хэсуэлл". Тираж первого издания неизвестен. Для По это была чисто случайная работа, за которую он взялся в надежде кое-как перебиться на вырученные от продажи учебника деньги до тех пор, пока ему не удастся обзавестись литературными связями в Филадельфии.