Эдгар По в России

Девкам почему-то хотелось замуж, Они не понимали, что брак — это узаконенное рабство, что девять семейных пар из десяти изменяют друг другу, что наша фаланга и существует-то благодаря изменам. Женщина, вышедшая замуж, отбывает такую же барщину, как крепостная крестьянка, отдаваясь мужу на супружеском ложе не потому, что ей хочется, а потому, что это расплата за право считаться "замужней женщиной". Мои шлюхи более свободны, потому что продавали тело, но не любовь. Девки соглашались, но по ночам плакали. Что же, чем больше девица прольет слез, тем реже она посетит уборную.

Однажды у нас появилась новенькая — довольно худощавая девица с огромными голубыми глазами. Я не назвал бы ее красавицей, но что-то в ней было. Не то взгляд, не то умение выразительно молчать. Такая особа подойдет тому, кто ищет среди шлюх утонченную натуру. Девка представлялась Анной Беловой, в отличие от других, называвших одни имена. И не желала, чтобы ее именовали Нютой, Нюсей или Анютой, а только Анной.

Я не стал спрашивать, что с ней произошло. Зачем? Думаю, самая обычная история, что приключается с крестьянскими девками: трудятся няньками или горничными, потом предаются пороку. Забрюхатевшую девицу возвращают в деревню, или выгоняют из дома и ей приходится либо топиться, либо, избавившись от плода страсти, идти на панель. Девку я приобрел совершенно честным путем — купил у своего бывшего сослуживца.

Анна поначалу не поняла — или не хотела понимать, что от нее требуется. Она долго не желала снимать платье, а потом так трогательно прикрывала руками грудь, словно пытаясь сохранить целомудрие, что мне показалось — это сама невинность! К тому ж она и на самом деле была девственница. Пришлось потратить некоторое количество времени, чтобы научить ее правилам поведения. Скажу даже, что приручить эту девицу пришлось дольше, нежели иных строптивиц. Забавно, но в отличие от остальных девиц, она умела обращаться со столовыми приборами, пользовалась носовым платком. Но особенно я изумился, обнаружив, что Анна Белова не только умеет читать, но даже говорит по-французски и по-английски. Верно, барыня, у которой она была в услужении, преподала ей толику хороших манер. Девица, владеющая иностранными языками — что может быть лучше? Я сразу сумел расширить свою клиентуру.

Не хочу рассказывать все подробности — они неинтересны. Но Анна Белова попыталась сбежать. Спасибо доктору, раскрывшему мне глаза. Из "фаланги" нельзя выйти добровольно, а то, что случилось с Анной, — это показательный, а в чем-то даже и поучительный пример для прочих девиц.

Касательно же меня… Хм. Случилось то, что рано или поздно должно было случиться. Арест, суд, сломанная над головой шпага, бессрочная каторга.

Глава восемнадцатая, где Эдгар По узнает, что его душа может разговаривать с Богом

Очнулся Эдгар По на одном из множества питерских мостов — узеньких ниточек, соединяющих лоскутное одеяло русской столицы. Упершись в парапет грудью, склонил голову вниз — вода была похожа на дешевые чернила — фиолетово-черная, с грязно-серыми комками.

В висках стучало, перед глазами мелькало самодовольное лицо доктора, похожее на дьявольскую морду, звучал его мерзкий голос.

Там, за последней дверью… Белизна стен, матовая белизна женских тел, застывших в бесстыдной наготе на длинных столах.

— Это крестьянки. Видите, какие они уродливые? Приземистые, с короткими ногами. Если и есть что приличные — так это грудь. — Доктор небрежно потрогал грудь у одной из мертвых девушек. — Вымя! А вот это… это настоящее сокровище.

Ослепительно-белые зубы, пухлые, словно у ребенка губы — уже не алые, а бледно-розовые, слегка приоткрытые словно бы в изумлении глаза… или не в изумлении? В страхе… тонкая талия и длинные, очаровательные ноги, грудь — крепкая с прелестными сосками.

— Вот, молодой человек — посмотрите, какая красота!

Это была Она! Аннабель…

— Какова? А ведь всего-навсего шлюха! Стойте! Вы что, с ума сошли?

"Прыгнуть. Потерять сознание. И… все", — мечтательно подумал Эдгар, закусывая губы. Но прикинув расстояние до воды, осознал, что, ударившись с высоты в семь-восемь футов, сознание не потеряет и, скорее всего, выплывет. Можно, разумеется, плыть и плыть вдоль канала в ожидании судорог или сложить руки и захлебнуться в грязной и холодной воде. Ну а потом… Что будет потом, Эдгар По даже не хотел думать. Он знал, что тела утопленников разбухают, а рыбы и раки непременно выедают глаза, впиваются в мягкие части, выгрызая их. Но какое ему дело до тела?

Представляя, как вода будет вытеснять воздух из легких, юноша издал горлом утробный звук, до хруста в суставах сжал перила и тряхнул их так, что зазвенела цепь, зажатая между зубами льва — одного из четырех охранников моста. Невольно перевел взгляд на правую руку. Куда-то пропала перчатка, костяшки пальцев сбиты…