Эдиков комплекс. Романтическая фантазия на тему сновидения

Художественный почерк молодой женщины шел вразрез с неторопливостью русской природы, которую она рисовала. Ритм ее нервных карандашных этюдов не соответствовал духу спокойного существования в поэтичном и уютном имении Измайловых. Он противоречил внешней плавности движений и бесстрастности самой хозяйки усадьбы, выдавая ее истинное – напряженное, неспокойное – состояние души. Ольга жила так, словно до сих пор непрестанно ожидала погони за спиной, и свидетельством тому были очертания изображаемых ею предметов – прерывистые, как контуры обкусанных в страхе ногтей…

Эдик вышел из своей маленькой спальни, расположенной в мезонине. Он спустился в гостиную, где гувернантка часто музицировала на клавесине, и скользнул на балкон. Напротив балкона стояла развесистая липа, под которой за большим столом с самоваром собиралась вся семья и куда приводили гостей – поболтать да полакомиться пенками с варенья: его готовили здесь же.

Как раз сейчас там, внизу, царило веселое оживление. Вокруг матери Эдика сновали деревенские девки, под солнечными зонтами сидели две важные барыни из соседнего имения, и даже сам Андрей Антонович был подле Ольги – она стояла, опираясь на его руку.

Эдик выбежал на кухню, а оттуда через крытые сени – во двор. Там он столкнулся с Натали, одетой в скромное кремовое платье.

– Эдичка, дружок, – улыбаясь, воскликнула девушка с едва различимым акцентом в голосе, – радость-то какая! У вас братик рано утром родился, а вы всё спите и ничего не знаете! Пойдемте же скорее!

Гувернантка схватила изумленного мальчика за руку, и они побежали в сад, к столу под деревом. Сейчас Ольга сидела на скамейке в тени, что отбрасывала огромная старая липа, и на руках у нее был крошечный ребенок, завернутый в белоснежные кружевные пеленки – Эдик не приметил его сверху. С бьющимся сердцем мальчик подошел к новорожденному и молча взглянул на красное, по-стариковски сморщенное лицо с закрытыми глазами. Выражение этого лица было торжественным и необыкновенно сосредоточенным, совсем как у человека из его утреннего сновидения.

– Edouard, – с обычной сухостью произнесла Ольга, – c’est ton fr`ere cadet. Il s’appelle Алеша6.

У Эдика болезненно сжалось горло: он, разумеется, отметил, что мать по обыкновению обратилась к нему официально, по-французски, в то время как краснокожего уродца в кружевах назвала ласкательным домашним именем.

– А откуда он взялся? – упавшим голосом спросил Эдик.

– Оттуда, откуда берутся все дети, – назидательно произнесла из-под своего нелепого зонтика та из барынь, что была старше и бледнее лицом, – его аист принес. Большой белый аист, дитя мое.

У мальчика голова пошла кругом. Точно, все сходилось: человек во сне упал со спины огромной белой птицы. Просто Эдик не знал, что это чудовище называется аистом.

– Mademoiselle, – с нотами легкого раздражения обратился г-н Измайлов к Натали, – извольте взять Эдуарда и до обеда заниматься с ним чтением. Рядом с новорожденным и так слишком много людей – это может дурно повлиять на его здоровье.

– Mais bien s^ur, monsieur, – присев в легком реверансе, послушно ответила гувернантка и, взяв юного хозяина за руку, мягко сказала: – Allons-y, donc, ch'eri!7

Эдик и Натали взяли старинную книгу в кожаном переплете, накануне оставленную в шезлонге, и направились к большому саду, что был окружен забором и канавой. Благодаря множеству извилистых дорожек, бегущих в разных направлениях, и обилию неожиданных уголков и поворотов, сад живо напоминал лабиринт. Человеку, незнакомому с его планом, ничего не стоило заблудиться в причудливой путанице узких тропинок, обсаженных старыми деревьями разных пород.

В глубине, между двумя вязами, стоял плетеный диванчик – здесь Эдик любил укрываться от летнего зноя. Сюда он порой прибегал, чтобы дать волю слезам. Он не смел проливать их в присутствии родителей, когда те ранили его своей отчужденностью или обижали несправедливым обвинением. Сюда приходили они с Натали, устав от упоительных прогулок по садовым аллеям. Девушка расстилала на диване цветастую шаль и садилась на ее край. Эдик растягивался на диване, укладывая голову на колени своей спутнице. Натали гладила темные шелковистые волосы мальчика, а он все вдыхал и вдыхал свежий, круживший голову запах ее тела. Сюда же неспешно брели они сегодня, чтобы продолжить чтение древних легенд – прекрасных и таинственных, как само это место.

– Эдичка, разве вы не рады, что у вас появился маленький брат? – удивленно спросила мальчика гувернантка, бросив взгляд на его довольно унылую физиономию.

– Не знаю даже, – отозвался тот, с сомнением пожав плечами, – этот Алеша весь такой страшный и сморщенный, как старичок-лесовичок. Аист мог бы его и в другом месте сбросить, нет же – его в наше имение занесло!

– Так ведь дети все такие рождаются, – засмеялась Натали, взъерошив Эдику волосы, – но очень скоро становятся хорошенькими и чистыми, как ангелочки. Вот увидите, вы полюбите Алешеньку и станете его лучшим другом… Donc,8 давайте продолжим чтение.