Эдинбург. История города

Политическим лидером инакомыслящих был Дункан Макларен, драпировщик с Хай-стрит. Он попал в состав совета на очередных выборах и заседал на протяжении трех десятилетий, достиг должности лорда-провоста и наконец стал членом парламента от Эдинбурга. Убежденный сектант, он воспринимал церковь как врага, причем далеко не самого худшего. Когда имуществу епископальной церкви был нанесен урон — упала стена, за состояние которой отвечал городской совет, Макларен отказался от имени совета принимать прошения о компенсации от любого, кто принадлежал к «епископалам»: «Я возражаю против навязывания пресвитерианскому сообществу людей, каковые притязают на должности, ставящие их над прочими шотландскими священниками. Подобное утверждение превосходства в пресвитерианской стране, где пресвитерианство признано законом, не может считаться обоснованным». Вдобавок Макларену не нравилось, когда ему напоминали о папистском прошлом города, сколь угодно отдаленном. По условиям соглашения 1844 года о прокладке через центр железной дороги, средневековую церковь Троицы, оказавшуюся на маршруте, следовало переместить, то есть демонтировать камень за камнем и возвести заново в другом районе. Макларен возражал — мол, эта церковь никогда не соответствовала протестантскому вероисповеданию (не имела кафедры проповедника посредине), поэтому ее надлежит просто снести как «суеверный пережиток». И конечно, он присоединился к длинной череде обличителей шотландской греховности: «Обществу следует всерьез озаботиться тем, каково распространение пьянства в Эдинбурге, особенно по воскресеньям, когда люди достойные и благонравные, выходя на городские улицы, вынуждены наблюдать великое множество пьяных, которые сквернословят и иными способами нарушают покой остальных и правила приличия». [339]Будучи человеком упрямым и настырным, Макларен также со временем добился влияния и на «академический сектор» совета.

Раскол существенно укрепил его позиции. Союз Свободной церкви и инакомыслящих обладал большинством голосов в совете, пусть и не всегда действовал согласованно, и между членами этого союза периодически возникали распри. Немногочисленные приверженцы официальной церкви оказались достаточно глупыми, чтобы спровоцировать их предложением восстановить в университете старинное «испытание веры» для профессоров (эти люди наивно полагали, что таким образом сумеют присвоить эти должности). В итоге испытание запретили законодательно; кроме того, противоречия имели и другие последствия.

Макларен уже был лордом-провостом, когда в 1850 году Уилсон наконец покинул кафедру нравственной философии, которую возглавлял три десятилетия, запомнившись разве что несомненным личным шармом. Поскольку значение кафедры в глазах общественности упало, выбор преемника виделся крайне важным. Очевидным кандидатом представлялся Джеймс Ферриер, преподаватель нравственной философии в университете Сент-Эндрюса, отпрыск одного из наиболее влиятельных юридических и литературных семейств Эдинбурга, племянник и зять Уилсона: в прежние времена он наследовал бы своему дяде без малейших возражений. В данном случае в его пользу говорили не только связи, но и научные заслуги. В Ферриере видели человека, способного возродить авторитет шотландской философии, вознести ее высоко во второй половине столетия, с опорой на неоспоримые достижения немецкой мысли (в чем не преуспел дряхлый и больной Гамильтон). Однако Ферриер был прихожанином официальной церкви и участвовал в общественной полемике по поводу раскола — этого было достаточно, чтобы приверженцы Свободной церкви и инакомыслящие высказались против его кандидатуры. Кроме того, вызывала вопросы его собственная нравственность, а не только нравственная философия, которую он преподавал. Вскоре Ферриер подцепил сифилис от проститутки, тем самым подведя черту под своей интеллектуальной деятельностью. [340]