Эдинбург. История города

Короче говоря, перемирия не могли решить задачи, стоявшей перед Эдуардом II. Через один-два года он даже обратился к той самой альтернативе, которой стремился избежать с помощью временных перемирий — безрезультатно. В 1310 году он предпринял еще одно вторжение с тем, чтобы укрепить свою власть в Лотиане и отбросить войска шотландцев. Этот поход продемонстрировал то, насколько успешно король Роберт к тому времени очистил север и запад Шотландии от англичан. Как бы то ни было, Эдуард II отправился в поход слишком поздно и военные действия пришлись на неудачное время года, а затем он также потерял массу времени, неспешно переезжая от одного гарнизона к другому, чтобы усилить их и реорганизовать. На западе он дошел до Ренфрю, затем вернулся через Линлитгоу и Эдинбург и в начале ноября отправился морем в Берик. Двигаться дальше ему было трудно, так как у него кончился фураж, а солдаты вернулись домой, поскольку по закону они были обязаны служить только сорок дней. Король Роберт применил обычную тактику: он отступил на север и не дал втянуть себя в бой. Он вернулся тогда, когда англичане отступили. Собрав оставшиеся силы, Эдуард II опять оттеснил шотландцев. Они снова не приняли боя, поэтому Эдуард осел в Берике. Он оставался там до лета 1311 года, когда ему пришлось повернуть на юг, не добившись ничего, и вернуться к английскому парламенту. [56]

* * *

Тогда король Роберт воспользовался возможностью двинуться на Лотиан. Возможно, этот район Шотландии пострадал меньше других. Некоторые историки предполагают, что он легче поддался оккупации, поскольку люди там говорили на диалекте английского языка. Однако они никогда не принадлежали к английскому королевству как таковому (только к прежней Нортумбрии). Они также никогда не были подданными норманнских королей Англии, предков Эдуарда II, которые прибыли из Франции в 1066 году, через полвека после того, как Лотиан был аннексирован Шотландией; они не могли испытывать по отношению к Эдуарду переданных по наследству верноподданнических чувств. Напротив, когда во время кризиса 1290 года пришло время решить, с кем им идти, жители Лотиана остались верны Шотландии — а в начале войны боевые действия велись главным образом в этом краю.

Разумеется, со временем эти патриотические чувства оказалось питать сложнее. Английская оккупация не пощадила местных обычаев: шотландские землевладельцы, отказавшиеся покориться, были лишены своего имущества в пользу жадных до наживы пришлых англичан. Феодальный уклад возлагал на вассалов обязательство следовать за сюзеренами, и все же творившаяся вокруг несправедливость вызвала небывалое сопротивление, явившее поразительное мужество шотландского народа. В Балленкрифе и Лаффнессе в Восточном Лотиане сохранились записи о том, как новому английскому хозяину пришлось выселять арендаторов, подозреваемых в сочувствии к сопротивлению. [57]

Возможно, Эдуард II не сумел полностью осознать сложившуюся ситуацию, но один из камбрийских источников, «Хроника Ланеркоста», понимал ее отлично:

Во время этой войны шотландцы были настолько разобщены, что часто отец стоял за шотландцев, а сын за англичан, или один брат — за шотландцев, а другой за англичан, или даже один и тот же человек вначале был на одной стороне, а потом перешел на другую. Однако все или по крайней мере большинство шотландцев, которые приняли сторону англичан, были неискренни или сделали это, чтобы спасти свои земли в Англии, ибо душой — если не телом — они всегда были со своим народом. [58]

Король Роберт не только нападал на оккупантов у себя в Шотландии, но также переносил военные действия далеко за границу, на собственную территорию врага. Жители Нортумберленда и Камберленда вскоре начали проситься в вассалы к Роберту — не потому что хотели стать шотландцами, а потому что это был для них единственный способ удержать его на расстоянии. Роберт же, со своей стороны, никогда не видел разницы между шотландцами, все еще находящимися под игом Англии в Лотиане, и настоящими англичанами за границей. И там, и там он вел беспощадную партизанскую войну, и никто не мог чувствовать себя в безопасности.