Эдинбург. История города

Важным аспектом эпохи между Реставрацией и заключением Союзного договора было бурное развитие интеллектуальной жизни шотландской столицы. Свой вклад в этот процесс безусловно, внесло окружение герцога Олбени, однако он начался задолго до прибытия герцога в страну и продолжался дольше, чем можно объяснить одним только аристократическим влиянием. И городу еще предстояло выдержать не один удар судьбы, прежде чем его культурные устремления приняли более современные и долговечные формы.

* * *

9 декабря 1688 года дом Стюартов, который в течение более пятидесяти лет делал для выживания Шотландии больше, чем кто бы то ни было, пошатнулся. В Эдинбурге буйствовала толпа. Народ знал, что в четырехстах милях, на юге Англии, высадился вместе со своей армией Вильгельм Оранский, и теперь он шел на Лондон, чтобы спасти протестантизм. В тот же самый день Яков VII и II готовился отослать во Францию свою семью, прежде чем скрыться самому.

Дело короля в Шотландии казалось таким же безнадежным. Столица была в волнении. Вместо того чтобы попытаться восстановить порядок, герцог Гордон, сенешаль замка, заперся у себя. У Холируда шотландское правительство во главе с канцлером, графом Пертским, доживало последние дни. Оно не продержалось бы и до утра, если бы не сила духа лорда-мэра, Магнуса Принса, который приказал запереть на закате городские ворота, а затем поставил гвардейцев охранять дворец от смутьянов.

На следующее утро Гордон отважился выйти на улицу; с ним по Хай-стрит промаршировал, бряцая оружием, эскорт. Гордон хотел убедить канцлера скрыться вместе с ним. Однако Перт возразил, что собирался уехать в собственный замок в Драммонде, за много миль на другой стороне Стерлинга, на тот случай, если ему самому придется бежать за границу. В итоге его арестовали уже тогда, когда он направлялся во Францию. Единственное, что он мог сделать, — подписать указ, разрешающий герцогу брать из казны деньги на любые военные нужны. Когда Гордон попытался это осуществить, казначеи отказались выплатить требуемую сумму.

После исчезновения Перта в тот же день толпа бросилась во дворец и аббатство, в котором находилась королевская часовня. Ее Яков VII сделал символом своего правления. За неделю до того, на день Святого Андрея, он приказал окропить ее святой водой и освятить заново. Он не смог бы придумать ничего более вызывающего, чтобы окончательно разъярить эдинбургских кальвинистов. Больше всего неприятностей доставили своенравные студенты, которые на протяжении всего правления давали о себе знать антикатолическими выступлениями. Десятого декабря, после занятий в университете, они собрались на Лугах, чтобы лорд-мэр снова не запер их в городских стенах. Они прошли маршем до Кэнонгейта и оттуда направились к Холируду.

Военный комендант замка, капитан Джон Уоллес, построил гвардейцев во внешнем дворе. Их было гораздо меньше, чем нападавших, и они не могли себе позволить утратить инициативу. Тогдашние меры по поддержанию порядка были весьма суровы. По одному только слову Уоллеса его люди начали стрелять, затем на всякий случай швырнули в толпу пару ручных гранат. Погибли двенадцать студентов и еще больше были ранены. Прочие бежали в панике обратно.

Кровь уже пролилась, и Гордон дал знать о готовности развернуть отряды в боевом порядке, однако лорд-мэр не хотел кровопролития на улицах города. У него были собственные люди, городская гвардия и обученное ополчение, всего семьсот человек. Он решил разрядить обстановку и послал в Холируд предложение сопроводить Уоллеса и гвардейцев в замок, где они будут в безопасности. Его письмо пришло слишком поздно.

Это произошло потому, что вмешалось правительство Шотландии. Если лорд-мэр сохранял спокойствие, то Тайный совет, все еще находившийся в столице, пытался успокоить нервы в пабе, однако вместо этого еще глубже ввергал себя в панику. Они также решили кое-что предпринять. Они отдали приказ городской гвардии не идти к Холируду, а заняться обеспечением безопасности прямо здесь. Другими словами, это был сигнал к сдаче. Студенты последовали за ними с радостными возгласами. Уоллес, чьи силы теперь по сравнению с мощью тех, кто противостоял ему, выглядели совсем ничтожными, просто приказал солдатам бежать; однако за ними погнались, и все они были схвачены.

Ополчение и толпа, в радостном возбуждении, готовы были действовать сообща. Они решили вломиться в аббатство и уничтожить его вновь обретенную роскошь. Они разбили трон, скамьи и орган и прошествовали по Хай-стрит, неся с собой обломки. Кое-кто остановился у Незергейта, чтобы снять с пик головы мучеников-ковенантеров и предать их наконец земле. Прочие последовали к Кресту, где зажгли костер и плясали вокруг, пока в пламени горели идолопоклоннические побрякушки. Они сделали также чучело папы римского и сожгли и его.