Эдинбургская темница

Хозяин, аппетит которого возбуждался так же легко, как и его гнев, вскоре пригласил их к обильному завтраку, состоявшему по крайней мере из десяти видов молочных блюд, больших кусков холодного мяса, вареных яиц, яичницы, огромного круга масла, рыбы свежей, соленой, отварной и жареной, чая и кофе для тех, кто их любил, причем хозяин, подмигнув и указав в сторону небольшого люгера, стоявшего с подветренной стороны берега, сообщил им, что стоимость этих напитков сводится для него лишь к доставке ящиков с прибывшего судна на берег.

— Неужели контрабандный промысел существует здесь так открыто? — спросил Батлер. — По-моему, это вредно сказывается на морали здешних жителей.

— Герцог не отдавал никаких распоряшений насчет того, чтобы его прикончить, мистер Патлер, — ответил местный мэр, полагавший, что подобный ответ вполне оправдывал его попустительство.

Батлер был благоразумным человеком и понимал, что протесты хороши только тогда, когда они своевременны, и поэтому на сей раз ничего не ответил.

Когда завтрак близился к концу, в комнату вплыла не кто иная, как сама миссис Даттон в сиянии голубого платья и алых лент.

— Доброе утро, мадам, — обратился к ней церемониймейстер, — надеюсь, раннее вставание вас не слишком потревошило.

Почтенная дама извинилась перед капитаном «Нокандером», как она называла их хозяина, но прибавила:

— Как говорят у нас в Чешире, со мной приключилось то же самое, что с мэром Олтрингэма, который лежал, бывало, в постели до тех пор, пока не починят его штанов. Девушка принесла в мою комнату не тот узел, и пока она их все не перетаскала, так и не добралась до нужного. Итак, как я полагаю, мы все направляемся сегодня в церковь. Но скажите мне, пожалуйста, капитан Нокандер, неужели у вас на севере тут так заведено, что мужчины ходят в церковь в нижних юбках?

— Капитан Нокдандер, а не Нокандер, коли вам угодно, сударыня: потому, что я, сударыня, никому не подчиняюсь note 99. А что до моей одешды, то, с вашего позволения, сударыня, именно в ней я и пойду в церковь. Если бы я валялся в постели вроде вашего мэра, как его там звать, пока не починят моих штанов, то я бы, наверно, так оттуда и не вылез, потому что отродясь штанов не имел, а надевал их всего два раза в жизни, о чем с гордостью вспоминаю: это было, когда герцог привозил сюда свою герцогиню и она сама того пошелала, так что мне пришлось взять штаны в долг у священника и я ходил в них те два дня, что их светлости здесь пробыли. Но на такие неудобства меня уш, будьте уверены, никто больше не уговорит, ни мушчина и ни шеншина, кроме, конечно, самой ее светлости.

Хозяйка молочных ведер ответила на это дерзкое замечание лишь пристальным взглядом и сейчас же приступила к еде, причем было заметно, что тревоги предыдущего дня не сказались на ее аппетите.

После завтрака капитан предложил им всем проехаться на лодке, чтобы мисс Джини осмотрела свое новое жилище, и чтобы он сам смог проверить, все ли было подготовлено как следует к приезду новых жителей в доме Динса и в пасторате.

Утро было восхитительное, и огромные тени гор, отражаясь в волнах залива, словно в зеркальной глади озера, казалось, дремали там. Даже миссис Даттон перестала опасаться за свою жизнь. Она узнала от Арчибалда, что после проповеди будет нечто вроде пирушки (такого рода развлечения были ей весьма по сердцу), а что касается воды, то она была так спокойна, словно они совершали увеселительную поездку по Темзе.

Все общество село в большую лодку, называемую капитаном своей запряженной шестеркой каретой, за которой следовала лодка поменьше, служившая ему, как он говорил, двуколкой, и доблестный Дункан зарулил в сторону небольшой старинной церкви Ноктарлити; шесть дюжих гребцов налегли на весла, и лодка быстро заскользила вперед. По мере их приближения к суше горы словно отступали назад, и наконец перед ними раскинулась небольшая долина, по которой протекала неглубокая речка, сбегавшая с гор. Окружающая местность, сугубо сельская по характеру, напоминала своим видом строки давно забытого шотландского поэта, которые звучат примерно так:

Течет лениво плавная река,
С немолчным шумом плещется слегка,
На берегах, в тени высоких крон,
Веселых птиц стозвучный перезвон.
А там — благоуханные луга,
В душистых травах тонут берега.
Зеленого холма пологий склон
Кустарником высоким обрамлен.
И у подножья искрясь и журча,
Кипит струя хрустального ключа.note 100