Единица безумия

– И да, и нет. Вроде все хорошо. Но денег гораздо меньше, да еще сидишь от звонка до звонка. Я так не привыкла. Мне удобнее самой планировать свое расписание. – Слова лились сами собой, вместе со слезами. Она так давно ни с кем не делилась. Никому не говорила о своих переживаниях. Разговаривать об этом именно с Андреем было странно, но невероятно легко.

Легко. Оттого и странно…

– Что с мамой? – прервал он очередную паузу.

– Мама умерла, – всхлипнула Женька. – Страдала гастритом, привычно жалуясь на желудок. Глушила таблетками, думая только о сыне, а не о себе. А потом оказалось, что это рак. После одного из сеансов химиотерапии у нее остановилось сердце. Вот так…

– Да, – снова понимающе кивнул Погодин, – эти средства кардиотоксичны.

Иногда необыкновенную чуткость и участие проявляют самые темные люди. Те, от которых ничего подобного не ждешь. Чувствовать такое от Погодина было удивительно. Это стало лишь подтверждением того, что она совсем не знала этого человека. Что он из себя представляет. На что способен.

От накативших переживаний снова пересохло в горле, и Женя глотнула еще кофе.

– Мне кажется, она заболела из-за него… из-за брата. Бессонные ночи, постоянные переживания, проблемы… Нервы на пределе. Потом болезнь, операция, бесконечные анализы, обследования. Кучу денег нужно было на лекарства, уход, питание. Добились квоты, а за квоту тоже нужно заплатить, никто просто так ничего не делает. А вся помощь брата – это долги, которые я до сих пор вынуждена выплачивать! Квартира так и ушла, потому что деньги нужны были, я комнату эту купила, боялась, что вообще на улице останусь…

– Разумное решение, я бы тоже так сделал.

Одобрение в его голосе подействовало как лекарство. Стало легче. И не так стыдно за эту убогость. В такое жилище и гостей не пригласишь. Впрочем, приглашать-то и некого. С Игорем давным-давно рассталась, а подружек растеряла. Вернее, сами растерялись. Когда в семье беда, не до отдыха, покупок и поездок. Раз отказалась, второй, в третий уже не позвали. Так и выпала из той жизни.

Снова установилась тишина. Повисла долгая пауза. Слышно было только, как Кувалда ругается на кухне со старухой. Бабка была то ли глуховата, то ли таковой притворялась, но всякий с ней разговор превращался в крик.

– Веселые у тебя соседи, – усмехнулся Андрей.

– Век бы их не видела, – проворчала Женька. – А ты что?

– Что?

– Расскажи что-нибудь о себе.

– У меня все проще. Отец алкоголик, мать шлюха. Так что я не из тех, кто родился с золотой ложкой в зубах.

– Я думала ты из этих… из мажорчиков.

– Не. Было бы круто иметь богатого папку, но у меня такого нет.

Женька хмыкнула и улыбнулась.

– Что сидишь? – Он соскользнул с подоконника. – Собирайся.

– Куда?

– Пить пойдем. На брудершафт. Зароем топор войны. Вернее, сковородку.

– Думаешь, это хорошая идея? – засомневалась Женя, глянув в окно, откуда лился неясный серый свет накативших сумерек.

– Дольчегабана, не сомневайся. Я же бывший нарколог, так что со мной ты в безопасности.

– С тобой я точно не могу быть в безопасности, но выпить страшно хочется.

Женька отбросила плед, вытащила из шкафа джинсы, футболку и начала переодеваться.

– А говорила, сисек нет… плоскогрудая. Все на месте, как по мне.

Своими словами он привел ее в замешательство. Женька посмотрела на него и поняла, что стоит перед ним по пояс голая. Но ощутила она не смущение, а удивление самой себе – тому, что ей и в голову не пришло выпереть Погодина за дверь, прежде чем раздеваться.

– Вот видишь, мы стали друг другу ближе, – усмехнулся он.

– Ну… ты так слился с обстановкой… а я, знаешь ли, перед мебелью не стесняюсь переодеваться.

– Слушай… – он скользнул по ней тяжелым взглядом… – или одевайся быстрей, или…

Женька натянула на себя широкую черную футболку, кокетливо спустив ее на одно плечо, и нырнула на дно шкафа. Порылась в какой-то коробке и вынырнула оттуда с молотком в руках.

– Дольчегабана, мне нужны подробности, а то я боюсь озвучивать свои догадки. Зачем тебе сейчас молоток?

Погодина изобразила милую улыбку:

– Не мне, Андрюша. Тебе. Ты мне дверь вынес. Сделай все обратно. Мне надо как-то дверь запереть, если мы пойдем тусить. Кувалда всю комнату вынесет.

Андрей забрал у нее молоток и выглянул в коридор:

– Этот? Не переживай, Дольчик, я его предупрежу.

Глава 8

Слезы немного облегчили боль, которая тяготила Женьку, алкоголь сделал все остальное. Сначала они безмолвно сидели за столиком и поглощали виски с колой, спасибо Погодину, что выбрал тихое место, избавив их от снующих туда-сюда пьяных тел. Шум в баре накатывал моментами, когда обрывалась музыка и толпа приваливала к стойке.

– Поверить не могу, – вздохнула захмелевшая Женька. – Вот уж не думала, что буду пить в твоей компании.

– А чем плоха моя компания?

– Может, и не плоха. Но я тебе не доверяю.

– По-моему, ты не доверяешь себе.

Погодина не ответила. Разговор оборвался, но Андрей вновь оживил его:

– Признавайся. Боишься расслабиться и потерять бдительность?

– Не боюсь, – заносчиво ответила она. – Уже давно выросла из этого возраста.

– Сегодня проверим.

– Каким образом?