Единица безумия

– Угу. Наш корабль идет ко дну… – Погодин присел рядом и, посчитав, что смотреть телевизор без звука не совсем нормально, прибавил громкость.

– Не лезь! – Женька попыталась отобрать у него пульт, но не смогла и горестно завыла, обняв свои колени: – Вот за что мне это, за что?!

– Не плачь, Дольчегабана. Рано тебе еще слезы лить. Вот узнаешь меня поближе, тогда можно рыдать. А сейчас рано. Не люблю я эту бытовую философию… за что мне? а почему все мне? Да потому что в нашей гребаной жизни полно дерьма, а люди вокруг – говно. И ты, Дольчегабана, умудряешься в это дерьмо постоянно вляпываться. А я собираюсь из этого дерьма твою жопу вытащить. Так что радуйся, – усмехнулся Погодин и хлебнул виски прямо из бутылки.

– Чему тут радоваться? – спросила она, подняв на него глаза: – Что я связалась с самым ублюдочным ублюдком?

– Поверь, ты тоже не моя мечта. Так сказать, не героиня моего романа. Я прям твоему мужу не завидую.

Женя, сделав из стакана обжигающий глоток, поперхнулась, но не алкоголем. Ее задавили кашель и смех. Прокашлявшись, она хлопнула Погодина по груди.

– Ой, Андрюша, ну ты прям сейчас пошутил… про мужа-то… умеешь развеселить.

Андрей чокнулся бутылкой с ее стаканом и отпил еще. Крепкое спиртное обожгло внутренности, напомнив, что он почти ничего не ел сегодня. С отцом не садился за стол принципиально, заехать перекусить где-нибудь времени не было, а Дольчегабана, видать, еще не поняла, что она жена, и не соизволила хоть что-то приготовить. С тоской посмотрев в сторону кухни, Андрей остался сидеть на месте.

– Ты все наврал про себя, – обиженно сказала Женя. – Только не пойму почему. Я тебе все про себя выложила. Все начисто.

– Я не врал. То, что ты видела, – жизнь моего отца, но не моя. Деньги, состояние, связи, влиятельные люди – все про него. Не про меня. Я к этому не имею никакого отношения. Моя семья – это те, про кого я тебе говорил. Мама проститутка и папа алкоголик. Отчим. Они меня воспитывали. По пальцам пересчитать сколько раз я Рыся видел. Он всю жизнь знать меня не хотел. Он не принимал в моей судьбе никакого участия. Он ничем мне не помогал.

– Но сейчас он есть. Он помог. И он явно хочет наладить ваши отношения.

– Мне это не нужно.

– Ему нужно.

– А мне нет! – Андрей все-таки поднялся и пошел к холодильнику. Не голод его победил – желание прекратить этот разговор. – Ты что-нибудь ела? – крикнул из кухни.

– Нет!

– Ясно.

Он сделал пару бутербродов с ветчиной и огурцом, свой обильно смазав горчицей, и вернулся в спальню с тарелкой.

Однако Женя вместо благодарности снова напустилась на него:

– Что ты сегодня устроил? Зачем злишь отца? Ежу понятно, что ты не за меня заступался, ты как подросток себя ведешь.

– Ну и ладно. А то мой папаша не знал проблем подросткового возраста, пусть сейчас узнает.

– Ты с Кавериным сцепился, потому что отца решил повоспитывать? Мне и так неудобно, я и так не на своем месте, а ты льешь масло в огонь. Нет, ты подливаешь его бочками! От этого я страдаю, а не твой отец.

– Ой, ладно-ладно, пристыдила, увижу Каверина, извинюсь за свое недостойное поведение. Ешь давай! Может, хоть тогда глупости перестанешь говорить, если рот занят будет.

Но Дольчегабана прекрасно умудрялась говорить с набитым ртом:

– Я всех потеряла. Я одна на всем белом свете. Тебе и не представить, каково это… а у тебя есть мать… хоть такая. Есть отец… он богатый и влиятельный… и это тоже хорошо. Хорошо, когда есть деньги, они могут решить кучу проблем…

– Ты когда-нибудь трахалась за бабло?

– Не-а, не предлагали.

– Не предлагали, – повторил за ней Андрей и засмеялся: – Дольчик, ты неповторима. Так вот. Наладить, как ты говоришь, отношения с отцом – это как трахаться за деньги. Я себя какой-то шлюхой чувствую. Тебе тоже не представить, каково это.

– Слушай, – осторожно начала Женя, – а твоя мама… она правда… проституткой была? Вот прям настоящей проституткой?

– Когда баба спит с несколькими сразу, чтобы ее содержали, думаю, это так называется. Папа был одним из них.

– Так у нее ж муж… – Женька перестала жевать, – твой отчим.

– Он не сразу появился. Хотя, наверное, она была не очень хорошей шлюхой, раз мало нажила за свою жизнь.

– Андрюша! – захохотала Женя и двинула его по плечу.

Андрюша тоже снова рассмеялся, и на момент они замолчали. Каждый дожевывал бутерброд и думал о своем. Женя о том, как плохо быть одной. Андрей – как плохо чувствовать себя одиноким, когда у тебя есть и отец, и мать, и брат, и даже отчим.

Он сколько себя помнил, старался избавиться от этого ощущения полного одиночества. Еще пацаном думал, что вот вырастет, разгонит всех материных поклонников, и она его полюбит. Но мама стала пить. Потом думал, что вот вырастет, вылечит мать, и она точно его полюбит, поэтому захотел стать врачом. Подростком бунтовал, уходил из дома и возвращался, выводил ее из запоя, прятал бутылки, выливал водку в раковину, забирал у нее деньги. Все бестолку. Правда, мать стала пить меньше, но жизнь от этого не наладилась. Со временем мысль о том, что он сможет помочь матери, развеялась, а желание стать врачом осталось.