Единица «с обманом»

Леня подскочил к Шурику, и, даже не спросив, хочет тот играть или нот, обнял его за плечи, и щекотно зашептал в самое ухо: «Ты — дыня, я — арбуз. Пошли!» И потащил его к капитанам:

— Мати-мати, что вам дати: дыню иль арбуз?

Леня подмигнул Дмитрухе, делая ударение на слове «арбуз». Ему, конечно, хотелось в команду Игоря. Но Дмитруха почему-то сказал:

— Дыню!

Может, нарочно, а может, не заметил подмигивания.

У Шурика все внутри онемело — будто он вдруг оторвался от земли и полетел вверх.

— Будешь стоппером, — бросил ему Дмитруха и побежал к центру поля.

Шурик оторопело захлопал глазами — он не знал, что такое «стоппер»… Его вновь охватило ощущение полета, но уже не вверх, а вниз, в пропасть.

— Чего стал, балда! Беги к воротам! — крикнул ему кто-то из мальчишек.

Шурик со всех ног кинулся к воротам.

— Ты куда, растяпа, это же не наши ворота! — снова крикнули ему.

Шурик резко остановился и, как загнанный заяц, рванул в противоположную сторону.

— Стой тут! — дернул его кто-то за руку.

Шурик замер.

Раздался свисток. Игра началась.

Шурик стоял, и сердце его билось, как мяч в сетке ворот. Он не мог разобраться, где «наши», где «не наши». Все сливалось у него перед глазами, мельтешило и дергалось.

— Играй в стенку!.. Замкни штангу!.. Прессинг! — слышал он со всех сторон и ничего не понимал.

И вдруг он увидел — прямо на него катится… мяч.

Шурик оцепенел. Было так страшно, будто катился не мяч, а бомба. Шурик не мог шевельнуться. Мяч подкатился, стукнулся о Шурикову ногу и остановился.

— Пасуй! Пасуй сюда! — услышал Шурик голос Игоря Дмитрухи.

Шурик будто проснулся, засеменил на месте, размахнулся и неуклюже скребнул ногой по земле рядом с мячом. И в этот миг подлетел Валера Галушкинский. Ударил по мячу, вратарь с хеком шлепнулся на землю, но было уже поздно.

— Фтука-а! — не своим голосом закричал Галушкинский.

— Ура! Штука! — подхватил Леня Монькин, прыгая на спину Галушкинскому. И еще несколько галушкинских игроков подбежали и стали обнимать своего капитана.

А Шурику показалось, что это его сердце выскочило из груди и вместе с мячом влетело в ворота…

Игорь Дмитруха подбежал к Шурику, пнул его в плечо:

— Хромай с поля, партач! — И закричал Галушкинскому. — Мы играем без стоппера!

Так закончился для Шурика его первый в жизни футбольный матч. Больше никто его играть в футбол не звал. И он сидел у себя на балконе или сиротливо стоял на своем месте, у стены возле пожарной лестницы. И кто знает, сколько бы он еще там простоял, если бы не одно происшествие.

Этим летом, как всегда, Шурик с родителями ездил отдыхать в Евпаторию. А когда вернулся, то узнал, что в их дом переехал знаменитый футболист, капитан команды «Метеор», заслуженный мастер спорта Гелий Бумбарасов. Шурик жил на втором этаже, а Бумбарасов поселился на третьем, над их квартирой. Мальчишки были взбудоражены до крайности и гудели, как пчелы. Еще бы! В их доме жил сам Бумбарасов, железный Бумбарасов! Все болельщики называют его «Директор» — такой он степенный и серьезный: никогда не спешит, не суетится, но самые отчаянные форварды не могут его обойти. Бумбарасов был стоппером. Шурик уже знал, что стоппер — это центральный защитник, главная сила в обороне.

Теперь мальчишки играли в футбол от зари до зари. И так старались, так старались, аж пар шел от них. Каждому хотелось, чтоб его игру увидел и оценил Директор. Правда, Директор дома почти не бывал — то на тренировке, то в отъезде.

Но сегодня Директор дома, это ребята знали точно. Во время вчерашнего матча, который транслировали по телевидению, он получил травму, и видно было, как он, прихрамывая, ушел с ноля.

Шурик сидел на балконе и смотрел во двор. Там ребята играли в футбол. С тех нор как к ним переехал Бумбарасов, Шурик чаще всего сидел на балконе. Тут он чувствовал себя ближе других к знаменитому Директору, и ему это было приятно. Он видел, что мальчики то и дело поглядывают на бумбарасовский балкон, и невольно видят его, Шурика, в такой близости к Директору, что наверняка завидуют. Это тоже было Шурику приятно. А когда он порой слышал шаги Бумбарасова у себя над головой, сердце его радостно замирало. И ему хотелось совершить что-то необычное, геройское и чтобы это увидали и ребята, и Директор, и все-все. Эх, если б, например, начался вдруг пожар, и на глазах у всех Шурик вынес травмированного Директора из огня. Или… еще что-нибудь… Но пожара не было. Бумбарасов не курил и с огнем обращался осторожно. Правда, один раз (это было на другой день после приезда из Евпатории) Шурик проснулся среди ночи от какого-то грохота на кухне. Шурик бросился туда и увидел: с потолка льет, а мать и отец, шлепая босыми ногами, подставляют миски, кастрюли, корыто… Мать громко ругалась, а отец ее успокаивал. Потом позвонил Бумбарасову по телефону и сказал:

— Простите, по-моему, у вас что-то творится на кухне. Смотрите, чтоб не испортило вам полы. У нас льет, как из ведра.