Единородное Слово. Опыт постижения древнейшей русской веры и истории на основе языка

Возможно, впрочем, здесь также имеет место смешение имен, и под эллинами подразумеваются последователи правой веры пророка Илии, чье имя тесно связано в Новом Завете с именем Иоанна Крестителя: «А посланные были из фарисеев; и они спросили его: что же ты крестишь, если ты не Христос, ни Илия, ни пророк?» /Ин 1:24–25/.

Это замечание показывает, что не поминаемое Ветхим Заветом крещение тем не менее было известно; что таинство крещения, согласно этой проговорке фарисеев, существовало задолго до Иоанна Крестителя: крестили и Илия, и другие пророки, о которых ничего доселе не известно. Можно только предполагать, что они были из тех, о взыскании крови которых с сынов Израиля предрек Исус.

И Исус Христос прямо связывает два эти имени: «…Все пророки и закон прорекли до Иоанна. И если хотите принять, он есть Илия, которому должно прийти. Кто имеет уши слышать, да слышит!» /Мф 11:13–15/. «Библейская энциклопедия», цитируя пророка Малахию /4:5–6/, замечает: «Из Нового Завета мы знаем, что в означенном месте под именем Илии[76] разумеется Иоанн Креститель» /БЭ, с. 296/.

Так четыре тесно связанные между собой имени: Иоанн – Креститель – Предотеча – Купала – самым кратким и исчерпывающим образом не только комментируют библейские предания, но и символически охватывают все известное нам пространство истории.

Древняя Палестина[77] – узел духовной жизни мира.

Принято считать, что после изгнания, а по большей части – полного уничтожения нескольких малых бесславных народов, культивировавших самое грубое язычество, преобладающую, даже подавляющую часть населения Палестины стали составлять древние иудеи. Им и принадлежат все библейские пророки, и все слова Спасителя, кроме нескольких эпизодов, обращены именно к этому «богоизбранному народу».

Между тем самое имя Палестина – несомненно арийского, даже славяно-русского происхождения, постольку поскольку значения и полнота его раскрываются с помощью русского языка. Некоторые переводят это имя как Опаленный стан (Пали-стан), что несет в себе память о трагедии, разыгравшейся здесь в период нашествия древних иудеев.

«Географические местности, связанные с историческими событиями, имеют значение для вcего народа, иногда даже для всего мира, поэтому естественно надеяться встретить в географических названиях знамения грядущего, как бы предчувствие самою страною будущих событий…» /106/.

Имя священной земли содержит в себе исконно русские слова: пол – в значениях основание и половина; опала, опальный; опаленный; полова, половел; здесь присутствуют полох, полон, полсть и мн. др. /Фасмер, т. III, с. 306, 318/.

Таким образом, имя Палестина с точки зрения русского языка дает возможность получить важную и сжатую информацию об истории Святой Земли: основание (вера, родина, дом) – половина (разделение страны, народа) – опала (наказание, немилость у Бога) – полова-солома и половел-сорняк («отвеять зерна от плевел» – образ чисто библейский: удаление язычников из среды верующих) – полох (ужас) – полон (плен) – полсть (войлочный ковер, кошма – память о кочевых вражьих станах) и т. д. Найдется ли другой язык, в котором из имени столь много можно узнать об истории Палестины?

«Язык есть как бы внешнее проявление духа народов: язык народа есть его дух, и дух народа есть его язык, и трудно представить себе что-либо более тождественное. Каким образом оказывается, что они сливаются в единый, не доступный пониманию источник, остается для нас загадкой» /107/.

Обладающие обширным словарем, русские несомненно являются обладателями несметного духовного и исторического богатства. Ибо язык наш, древнейший в мире, многажды разрушаемый и многажды оживающий, распятый во времени и пространстве многими народами, стремящийся удержать всю информацию – правду – о развитии и движении мира, остается ныне самой надежной отправной точкой для изучения смысла пракорней и постижения истинной истории. И, как скоро мы в этом убедимся, тургеневское определение «великий, свободный, правдивый и могучий» оказывается глубже и прозорливее, чем это сознается нами по нынешний день.

«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог <…> Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков» /Ин 1:1–4/.

Может быть, только маловерием – этим духовным малокровием – можно объяснить тот факт, что, снова и снова цитируя эти начальные слова Евангелия от Иоанна, мы до сих пор не осознаем, что, по сути дела, подобны глухим.