Единорог

Джеймси все еще стоял там, где его оставили, и, когда Мэриан взглянула на него, ей показалось, что он сияет от какого- то тайного удовольствия. Он стоял подняв руку, как человек, желающий удержать перед мысленным взором вид какой-то сцены, приведшей его в восторг. Он медленно повернул к ней голову и улыбнулся:

— Мэриан!

— Привет, — сказала Мэриан. Одна ее туфля слетела. Она начала тихо плакать.

— Не надо!

Он наконец сдвинулся с места и обнял ее, поддерживая, пока она управлялась со свалившейся туфлей. Он все еще обнимал ее, когда они направлялись к дому.

— Вот как нас с вами оставили. Здорово, правда? Давайте я покажу вам ваши фотографии. Я специально заказал их в цвете в Грейтауне.

Глава 18

Она прошла прямо к себе. В доме было очень тихо, когда они с Джеймси переступили порог. Его болтовня тут же умолкла, и он исчез в тени лестницы.

Войдя в комнату, она закрыла дверь. Здесь было тихо и светло. Солнце большими квадратами лежало на полу. Ее часы тикали. Она очень жалела, что оставила свои часы. Что ж, она не лишилась их. Мэриан смотрела на комнату почти с изумлением. Та оставалась обитаемой, еще не впавшей в запустение. Кофточка из джерси и кое-какое белье в беспорядке лежали на одном из стульев, хотя она собиралась никогда сюда не возвращаться.

Что-то новое лежало на столе — открытка. Она взяла ее и стала пристально рассматривать. Репродукция картины Веласкеса «Сдача Бреды». Перевернула ее. Открытка была от Джеффри из Мадрида. Он сообщал, что все остальные отказались от поездки, так что им с Фредой Дарси пришлось поехать одним. Он писал, что считает Тициана действительно… Мэриан бросила открытку в корзину для ненужных бумаг.

Она медленно сняла пальто. Вполне естественно, что сначала она подумала о себе. Но как быть с Ханной? Они должны узнать, что идея была не Ханны, а их с Эффингэмом. Она все объяснит, и их должны простить. Однако почему простить? Ее мысли как будто снова попали в клетку. Даже если они сочтут Ханну невиновной, позволят ли они Мэриан остаться в Гэйзе, раз она оказалась настолько опасной? Не отошлют ли ее немедленно отсюда и не запретят ли Эффингэму посещать этот дом, так что Ханна окажется наказанной, потеряв двоих своих лучших друзей? Мэриан тяжело вздохнула, и обвиняющий образ Дэниса предстал перед ней. Он просил ее не вмешиваться не в свои дела, почему она не послушалась его?

Она встала и быстро заходила по комнате, внезапно останавливаясь, чтобы подумать, и затем снова принималась ходить. Все это теперь казалось ужасной ошибкой. Ей следовало отнестись с уважением к положению Ханны. И не было ли во всем этом руки судьбы? Они не смогли пройти через эти ворота. И все же это безумие. Она постояла у окна, глядя на Райдерс. Окна при закатном солнце мерцали оранжевым светом. Там Алиса и Эффингэм, должно быть, Бог знает что говорили друг другу. Мэриан почувствовала полное отсутствие интереса к этому. Во всяком случае, откуда Алиса узнала? Очевидно, Эффингэм допустил какой- то промах. Теперь, вспоминая все детали, она пришла к выводу, что он должен был неизбежно совершить какую-то ошибку. Ему не хватало веры. Возможно, ей тоже не хватало веры. Все равно, бедный Эффингэм.

Она посмотрела на часы. Наступил час, который она обычно проводила с Ханной. Будет ли она когда-нибудь снова сидеть с ней, занимаясь привычными делами? Замкнутая тихая жизнь Гэйза, жизнь в заключении, внезапно показалась ей самой лучшей жизнью в мире. В ней было достаточно места для любви.

Время шло, и Мэриан без устали бродила по комнате, иногда разговаривая вслух сама с собой. Постепенно она поняла, что чего- то ждет, причем ждет напряженно и взволнованно, с надеждой в глубине души. Прошло немного времени, прежде чем она поняла, что ждет прихода Джералда Скоттоу.

Он появился почти через час. Мэриан сидела у окна, снаружи все окрасилось в красно-золотистые тона, в комнате же потемнело, когда он, коротко постучав, тихо вошел. Она сразу поднялась.

Он закрыл дверь, подошел к ее кровати и сел на нее.

— Подойди.

Мэриан подошла к нему.

— Садись.

Она села на стул у кровати.

— Дай мне руку. Она дала.

— Девушка Мэриан, не глупо ли было делать это?

— Послушайте, — начала Мэриан и, помедлив, сбивчиво продолжила: — В этом нет вины Ханны, она даже ничего не знала, мы похитили ее, ну нет, не совсем так, мы просто хотели увезти ее на небольшое расстояние, показать ей внешний мир, а затем привезти ее назад, если бы она захотела. Мы не увезли бы ее, если бы она не захотела. И она ничего не знала, она даже пыталась выскочить из машины, когда поняла. Это всецело моя вина. И Эффингэм не одобрял. Я убедила его сделать это. Вина только моя. Пожалуйста, не отсылайте меня, пожалуйста.

Джералд, все еще державший ее за руку, повернул ее и постучал пальцем по ладошке. Его крупное задумчивое лицо нависло над ней в сумерках. Он не улыбался, но его глаза, казалось, расширились и засветились. Он сказал:

— Я тронут твоим страстным желанием пощадить Эффингэма.

— Пожалуйста, не отсылайте меня, — молила Мэриан, — и Эффингэма тоже. Вы должны понять.