Единорог это шанс

«Для тебя» звучало так, как будто всё, что Кац делал, было лично для него, Майкла Наки… Он поспешно отогнал от себя эти мысли, такие заманчивые, и оттого грозящие болезненным разочарованием… Криво усмехнулся:

- Ну да, ты же не розовый единорог.

- Да, - серьёзно согласился Максим. – Я всего лишь человек.

Повисла пауза, а в голове Наки эхом снова и снова звучали слова Каца, заставляя думать. «И правда… Почему я требую от него так много?.. Да, он политик, не как я, простой журналист, но… Но он ведь тоже просто человек. Он может ошибаться, может иногда поддаваться эмоциями, может что-то забывать, может просто менять мнение, и… и… в конце концов, разве сейчас у нас есть кто-то другой?.. Может, и правда, поговорить с Певчих, с Волковым?.. Да, я уже говорил с ними о возможности коалиции, но когда это было… Может, сейчас получится?.. Пусть хотя бы попробуют… Ведь попытка не пытка?..»

Дальше ехали в молчании. Майкл потихоньку трезвел. Когда машина остановилась у отеля, Кац снова помог, придерживал за плечо, чтобы Наки не упал… На самом деле, теперь он мог бы дойти и сам, но ему так нравились прикосновения, так нравилось чувствовать тепло и твёрдость, уверенность его рук… Он даже шёл специально медленнее, чем мог бы, чтобы отсрочить момент прощания.

Следуя по длинному коридору к нужному номеру, сжимая подмышкой уже полюбившегося единорога, Майк косился на спокойное, отрешённое лицо спутника и думал, и думал… Певчих говорит, что розовых единорогов не существует. Тогда почему от Каца требуют быть розовым единорогом? Идеальным, безгрешным? Почему просто не принять его таким, какой он есть? Почему не перестать сопротивляться этой тяге, этому горячему желанию сближения…

А вот и дверь номера. Наки достал ключ-карточку из кармана, провёл по замку…

- Ты в порядке, дальше сам? – Максим внимательно оглядел журналиста в поисках подтверждения своим словам.

- Нет, - сказал тот, с внезапным отчаянием глядя на Каца. – Я не смогу. В одиночку я не справлюсь.

«Я больше не хочу быть один. Я хочу объединиться…» На лице Максима проявилась озабоченность, он помог Майклу войти в квартиру, закрыл за собой дверь:

- Тошнит?

- Нет…

Наки скинул обувь, куртку, прошёл в светлую, минималистичную комнату, оставил единорога на комоде, рядом с вазой фруктов, бухнулся в кресло и закрыл глаза. Раздались мягкие шаги, голос Максима, готового в любую секунду начать помогать, зазвучал совсем рядом.

- А что именно ты чувствуешь?

- Усталость… - свой собственный голос показался Майклу бесцветным. - Я так больше не могу… Все эти срачи, все эти войны, всё это… Я так устал бороться, пытаться что-то сделать, бояться, что это никогда не закончится, что мы делаем что-то не так, что от наших действий станет только хуже…

Кац вздохнул, присел на подлокотник кресла, положил ладонь на руку Наки, нежно сжал.

- Я понимаю тебя. Поверь, меня посещают такие же мысли. Но мы не можем не пытаться. Это наш долг. Мы не можем бросить нашу страну из-за страха. Поэтому – просто не думай об этом. Делай, что должен, и будь что будет.

Майкл открыл глаза и взглянул на Максима, в его пронзительные, серьёзные, и такие тёплые глаза, в которых не было ни тени насмешки над состоянием, казалось бы, оппонента, противника, того, кто столько гадостей наговорил… И от внезапного прилива горячих чувств у Майка вырвалось:

- Я люблю тебя!

Кац в ответ открыл рот, закрыл, захлопал ресницами, пытаясь переварить сказанное. Вместо уточнений Наки сделал то, о чём мечтал так давно: взял возлюбленного за воротник, притянул и страстно поцеловал… Ошарашенный Максим на несколько секунд замер, а потом закрыл глаза и начал нежно отвечать, обнял Майкла в ответ, и тот почувствовал, как от нежности и трепета дрожат любимые руки… От осознания, что чувства взаимны, сердце Наки ещё сильнее забилось. Он отстранился, неловко улыбнулся:

- Прости, это всё так глупо…

- Вовсе нет, - серьёзно ответил Кац. – Люди ведут себя как люди. Это абсолютно нормально. Майкл… - Он снова нагнулся и трепетно поцеловал ещё влажные губы. – Я тоже люблю тебя.

Не веря тому, что слышит, утонувший в захлестнувшем с головой восторге, Наки встал, утянул за собой Максима, и они слились в долгом, чувственном поцелуе, соприкасаясь так осторожно, как будто оба были карточным домиком, который может рассыпаться от одного неосторожного движения, растаять, как дым, как фантазия, несбыточная мечта…

Мужчины целовались долго, почти без языка, обхватывая губы друг друга и ласково смыкая их, нежно обнимая друг друга за талию, поглаживая по спине, плечам, то и дело зарываясь пальцами в волосы, нежно массируя кожу, проводя пальцами по щекам, шее… Первым не сдержал горячего возбуждения Майкл, отстранился, потянулся к уху Каца, нежно прикусил одними губами, поцеловал в шею, стянул с партнёра пиджак… Максим тут же подхватил желание чего-то большего, начал раздевать Наки в ответ.