Единороги будут! (СИ)

— Да, нетопырь! Именно так я наказал себя за случившееся и поклялся все исправить. И не тебе осуждать меня. Твой предок умер от удовольствия, даже не заметив этого, а я до сих пор помню, что чувствовал, пока мое тело сначала медленно угасало, теряя связь с разумом, и ту страшную боль, когда оно оживало, меняясь и перестраиваясь.

И тут, наконец-то, я глубоко вдохнула, обнаружив, что все те минуты… секунды… пока шла драка, не дышала.

— Так вот, я жрец маски Конарик. Пятьсот лет назад мы уже пытались разбудить драконов, и у нас ничего не получилось. И по моей вине погибло двое жрецов… О чем я до сих пор искренне сожалею.

Отбросив палку в сторону, Рики спрыгнул с извивающегося тела нага, на котором вполне успешно балансировал все это время, и вылетел из шалаша.

— Вот и искупались, — расстроенно буркнул Ярим, искоса поглядывая на меня. Они стояли вместе, как обычно, гном и тролль, и держались за руки. Да, Джиди после такой новости тоже не очень приятно, наверное. Но у него есть с кем ее пережить и обсудить.

А вот Шакрасис злился в гордом одиночестве. Он извивался змеиной половиной и бил кончиком хвоста по земле, его пальцы то сжимались в кулаки, то разжимались, отстраненный взгляд не фокусировался ни на ком из нас.

Ну что ж, центровым, объединяющим всех звеном, была я, значит, мне и успокаивать, а затем — примирять.

Остальные отреагировали на случившееся более-менее спокойно, ведь для них всех это была история пятисотлетней давности, произошедшая с их предками. Поглядывая то на меня, то на нага, они достаточно быстро покидали шалаш, выводя с собой ящеров. Ярим с Джиди, Клим, потом Нибрас, с сочувствием посмотревший в мою сторону, затем Чхар. Бхинатар вышел последним, обернулся и подождал прямого телепатического приказа: «Все будет хорошо, присмотрите пока за Рикиши».

Когда все ушли, я осторожно начала продвигаться к человеческой половине Шакрасиса, где-то шмыгая под извивающимся кольцами, где-то, наоборот, левитируя над ними. А потом, вспотев за пару минут как загнанная мышка, бегающая в панике по всему греческому залу, я сдалась и просто уселась на гладкое змеиное тело, настолько крупное, что мои ноги не доставали земли, а чтобы не съехать, мне пришлось его оседлать и сжать ногами и руками. Правда, толку от этого было мало, — потные руки скользили по чешуе, кожаные штаны тоже. Почему-то глубоко в подсознании я порадовалась, что сменила юбку на брюки, уж не знаю, с чего вдруг…

— Давай уже заканчивай танцевать, а? У меня уже в глазах от твоей яркой расцветки рябит, — я произнесла это телепатически, уверенная, что в текущем состоянии на обычный голос Шакрасис может и не среагировать. — Ты чего, озверину выпил? Ни с того ни с сего давай стены крушить, собеседников дубинами колотить…

— Из-за этого урода погиб мой дед! — сейчас, даже если бы подо мной не было переливающегося чешуйчатого тела, даже с закрытыми глазами, даже при телепатическом общении можно было бы догадаться, что я говорю со змеем. Шипит, свистит… злится.

— Соболезную. Я вот своего не видела никогда, — сдается мне, что и Шакрасис своего помнить не должен, хотя, я же не знаю, сколько живут наги и когда взрослеют. Но уж больно молод он для пятисотлетнего.

— Я тоже, — подтвердил мои предположения змей.

— И с чего тогда ты так взвился? — искренне удивилась я.

— Мой. Дед. Погиб. Из-за того что этот… слабак… потерял контроль над демоном!

— Да, Рикиши виноват и, что характерно, он этого не отрицает. Но это было пять сотен лет назад! И не сам же он убил, а демона в подчинении не сдержал. Молодой был, наивный, — я сознательно почти дословно воспроизвела фразу нага, сказанную им в тюрьме у троллей. Пусть и об этом подумает. Но напрямую тыкать носом, что он мне должен за спасение жизни, не стала.

Шакрасис сам напрягся, почуяв тонкий намек на толстые обстоятельства.

— И зачем тогда полез демона вызывать?! — уже более-менее спокойным голосом поинтересовался он почему-то у меня. Нет, чтобы пойти и поговорить нормально с этим… жрецом новоявленным.

— Глупо вышло, согласна, но неужели ты думаешь, что Рикиши все это время ходил и гордился своей слабостью? Нет, он сделал все возможное, пытаясь дожить до следующей попытки, чтобы смерть двоих жрецов была бы не напрасной. А ты что сделал ради этого? Драку устроил за то, что тебе правду рассказали? Молодец, что я еще могу сказать… Ладно, давай, заканчивай свои акробатические танцы и пошли мириться и завтракать.

Шакрасис хмуро глядел на меня, пока я все это вещала, а потом обвил меня хвостом за талию и поднял вверх, поднес к себе поближе.

— И нечего на меня глазищами своими сверкать. Я тоже так умею!

— А ты ведь, и вправду, не боишься! — с удивлением выдал он, наконец. А на меня, действительно, накатила какая-то странная апатия, так что я тихо висела в воздухе и спокойно смотрела на Шакрасиса. — Маленькая, хрупкая и наглая, — констатировал наг и поставил меня на землю.

— На себя посмотри, — буркнула я, одергивая безрукавку.

— Ну, уж я-то точно не маленький и не хрупкий, — развеселился змей.