Единственная

– Я не знаю ответа, Ричард, – сказала она. – Я и есть ответ.

В домике воцарилась тишина. Край солнца уже коснулся горизонта, но до темноты было еще далеко.

– А что случилось с остальными? – Спросила Лесли.

– Когда им стало ясно, что изменить уже ничего нельзя, они построили нас – суперкомпьютеры. Наша задача – экологическая реконструкция планет. Люди отдали нам свои убежища, чтобы мы могли спасти в них хотя бы то, что еще можно было спасти. А сами вышли на отравленную поверхность земли, туда, где некогда шумели леса. – Она отвела глаза. – Их больше нет.

– Мы вслушивались в эхо ее слов и представили себе одиночество, которое этой женщине пришлось перенести.

Она сказала так легко. – Машара, – переспросил я, – они построили тебя? Ты – компьютер?

Красавица посмотрела на меня. – Так можно сказать обо мне, – ответила она. – Но и о тебе тоже.

– А ты… – Начал я. – Машара, ты живая?

– А тебе это кажется невозможным? – В ответ спросила она. – Разве важно, из каких атомов состоит человеческое существо: из углерода, германия или галлия? Можно ли родиться человеком?

– Конечно! Самые ужасные… Даже убийцы – люди, – ответил я. – Они могут быть нам не по душе, но они человеческие существа.

Машара покачала головой. – Человеческое существо – это выражение жизни, приносящее свет и любовь в то измерение, к которому оно пожелает прикоснуться, в любой из форм, которую оно пожелает выбрать для себя.

Человечность определяется не физическими законами, Ричард, это духовная цель. Это нечто данное нам, мы добываем ее работой своей души. Эта мысль, выкованная и закаленная в трагедии несчастной планеты, поразила меня. И как я ни пытался, я не мог посмотреть на Машару, как на бездушную машину. Она живая, это определяется не химическим составом ее тела, а глубиной ее любви.

– Похоже, я просто привык считать человеческими существами только людей, – сказал я.

– Может быть, тебе стоит подумать об этом еще раз, – Посоветовала она.

И тут мне захотелось ее испытать. – А сколько будет, если тринадцать тысяч двести девяносто два разделить на две целых тридцать два миллиона триста семьдесят девять тысяч одну стомиллионную в квадрате?

А тебе это очень надо знать?

Я кивнул.

Она вздохнула и стала называть цифры: – два,: четыре, шесть,

запятая, четыре, ноль, семь, четыре, ноль, два, пять, восемь, четыре, восемь, два, восемь, ноль шесть… Сколько тебе надо десятичных знаков?

– Поразительно! – Воскликнул я.

– А откуда ты знаешь, что я все это не придумала? – С улыбкой спросила она.

– Ну, мне показалось, что ты…

– А хочешь, устроим главную проверку, – спросила она.

– Ричард, – предостерегающе сказала Лесли.

Машара с благодарностью посмотрела на мою жену. – Ты знаешь, в чем заключается главная проверка, Ричард?

– В общем-то нет. Но всегда можно…

– Ответь мне, пожалуйста, на один вопрос.

– С удовольствием.

Добрая фея леса смотрела мне прямо в глаза, не боясь того, что должно было вот-вот случиться.

– Хочешь, – начала она, – я умру прямо сейчас?

Лесли судорожно вздохнула.

Я вскочил. “Нет!”

Она упала легко, как лепесток, жизнь погасла в ее прекрасных зеленых глазах.

Лесли бросилась к ней и прижала к себе так же нежно, как эта добрая фея обнимала свою любимую гигантскую кошку.

– Машара, разве ты хочешь, – взмолилась она, – чтобы Тайни, леса и реки, – вся планета, дарованная твоей любви, умерла вместе с тобой? Или ты ценишь их жизнь так же высоко, как мы ценим твою?

Очень медленно Машара начала оживать, она пошевелилась и с трудом села.

– Я люблю вас, – сказала она, – не думайте… Что мне все равно…

Лесли грустно улыбнулась. – Да разве, увидев твою прекрасную планету, мы могли подумать, что тебе все равно? Как же мы можем любить нашу собственную землю, не любя тебя, дорогая хранительница?

– Вы должны уйти, – сказала Машара и шепотом попросила: – не забывайте меня.

Я взял жену за руку и кивнул.

– Мы каждый год сажаем деревья и цветы, – сказала Лесли, – отныне мы будем это делать в память о тебе, Машара.

Маленький домик скрылся в водопаде брызг и солнечного света. Наш ворчун снова поднимался в воздух.

– У нее прекрасная душа! – Воскликнул я. – Надо же, у компьютера оказалось больше человечности, чем у всех людей, встреченных нами на жизненном пути!

IХ

Мы летели, покоренные глубиной любви Машары и ее прекрасной планетой. И нам уже казалось совершенно естественным иметь друзей в других мирах.

Одни путешествия дарили нам радость, другие – печаль, но с каждой минутой мы узнавали все больше и больше нового, мы повидали такое, что и за сто жизней нам в голову не пришло. Нам хотелось путешествовать еще и еще.

Дно внизу порозовело, а узоры заблестели золотом. Без лишней прозорливости я тут же захотел пойти на посадку и вопросительно посмотрел на Лесли. Она кивнула.

– Готова к неожиданностям?

– Думаю, да…

Хотя водопад поднятых нами брызг утих, мы по-прежнему оставались в кабине гидросамолета, который лениво скользил по поверхности воды. Исчез сам океан – картины судеб больше не было.