Единственная

– По-моему, это несправедливо, – пробормотала Пенни.

– По крайней мере я честно тебя предупредил, – улыбнулся он.

Что же, остается надеяться, этого будет вполне достаточно, чтобы выдворить ее из дома. Раньше она смеялась и уверяла, что это все его фантазии. Но после вчерашней ночи…

Пенни отказывалась отвести глаза. Вот так, взять и сдаться.

– А по каким причинам я должна быть в Уоллингеме?

Его гипнотизирующая чувственность несколько поблекла; она вздохнула немного легче.

– Нужно же кому-то следить за Николасом! Не могу же я заявиться туда в поисках собутыльника, пригласить его посетить все злачные места в округе или обмениваться лондонскими историями и обсуждать женщин за бокалом бренди. Мыс Николасом никогда не будем настолько близки.

Если же ты будешь в Уоллингеме, у меня появится прекрасный предлог навещать тебя и бродить по дому.

Ей очень хотелось бы нарушить его планы, например, отказаться принимать Чарлза в Уоллингеме, учитывая признания, сделанные всего несколько минут назад, но они участвуют в этом вместе.

– Хм… и я буду там даже по ночам… теперь, когда мы уверены в его соучастии, можно спокойно заключить, что, даже если он и заподозрит нас в слежке, еще больше начнет нервничать, а это нам только на руку.

– Верно. Таким образом, он будет круглосуточно находиться под наблюдением, что выведет его из себя. И когда он окончательно дозреет, возможно, в какой-то момент потеряет самообладание и наделает ошибок.

Чем больше Пенни думала об этом, тем больше ей нравилась идея. Если она будет приглядывать за Николасом, Чарлз не сумеет оттеснить ее от расследования, а ведь он все может, если захочет!

Мало того, на таком расстоянии Чарлзу станет труднее раздуть едва тлеющие уголья былого романа в бушующее пламя страсти. Подобная связь ей ни к чему и даже вредна.

Поэтому отъезд в Уоллингем будет наиболее верным ходом.

– Так и быть, – протянула Пенни, глядя в пространство. Повернулась к нему лицом и уловила быструю смену эмоций в темной синеве его глаз, эмоций, мгновенно заставивших ее вспомнить о том, что они сделали, узнали, к чему стремились…

– Сегодня ты собираешься к «рыцарям Фауи», верно?

– Да, – неохотно признался он. Она кивнула.

– Я еду с тобой и завтра утром вернусь в Уоллингем.

– Нет.

Она широко раскрыла глаза.

– Ты передумал насчет моего возвращения?

Его лицо потемнело, но она оставалась абсолютно спокойной.

– Мне следовало бы отправить тебя в Лондон, – пробурчал он.

– Но ты этого сделать не можешь, поэтому извлеки пользу из того, что есть.

– Ладно, – процедил он наконец. – Сегодня мы поедем к «рыцарям», а утром, после завтрака, ты отправишься домой. Договорились?

– Договорились.

– А теперь, когда все улажено, я еду покататься верхом, – заключил Чарлз, поднимаясь.

Она тоже встала и в мгновение ока очутилась между ним и дверью.

– Куда это ты собрался?

– Тебе не обязательно знать.

Он пошел прямо на нее. Но она не отступила. Он продолжал идти.

Пенни стала отступать, пока плечи не коснулись панели. Сунув руку за спину, она вцепилась в дверную ручку.

Чарлз остановился в двух шагах, глянул на нее и вздохнул. После чего нагнул голову и поцеловал ее. Томительно-жадным поцелуем.

Она не ожидала столь прямой атаки. И не была готова. Ни умственно, ни физически. С невероятным искусством он лишил ее разума, вверг мысли в хаос, завладел чувствами.

И в то же время попытался оторвать ее пальцы от ручки.

Этого она ожидала. И поэтому усилила хватку.

Чарлз мысленно выругался. Он не мог отодвинуть ее без применения силы, и, возможно, причинит ей боль. А вот этого он допустить не мог.

И поцелуй… так соблазнительно просто погрузиться в него с головой!

Он подвинулся ближе, прижав ее к двери, но Пенни продолжала отчаянно цепляться за ручку, как за якорь спасения.

И вместо того, чтобы думать о том, что следует делать, он вдруг задумался о том, чего хочет по-настоящему.

Нечеловеческим усилием воли ему удалось поднять голову и прервать поцелуй. И все же он так и не смог отодвинуться дальше, чем на дюйм.

– Пенни…

Он прикусил ее нижнюю губу, пытаясь привлечь внимание.

– Это не слишком умно.

Все еще не открывая глаз, она прерывисто вздохнула.

– Знаю.

Ее набухшие груди упирались в его грудь, и горло Чарлза сдавило. Он едва набрался храбрости, чтобы ехидно заметить:

– Возможно, ты опасаешься делать нечто подобное при дневном свете… в отличие от меня. Если помнишь, конечно.

Она прекрасно помнила.

Чувственная дрожь охватила ее, послав сквозь него огонь желания.

Зато она открыла глаза. Впилась в него взглядом и тихо вздохнула.

– Понятно, что я не могу посещать контрабандистов днем и поэтому не могу ехать с тобой. Но куда ты собрался?

Если она согласна, что не может ехать с ним… Чарлз мысленно выругался. Он явно теряет сноровку: она выигрывает раунд за раундом.

– Сначала в Лостуител, только чтобы оглядеться. Потом в Тайубрдрит. Вряд ли Гренвилл забирался так далеко, но все же не мешает проверить, знают ли его там.

Он отпустил се руки, все еще лежавшие на дверной ручке, провел пальцем по ее обнаженной коже и отступил. Она поймала его взгляд и вскинула брови.

– Видишь? Совсем не трудно.