Единственная

— Ты, может быть, и шлюха, но, видит Бог, ты, моя шлюха, — сказал он, безрассудно раздражаясь на ее вызывающий и обиженный вид.

Да кто она такая, чтобы он еще и ощущал себя виноватым? Он рванулся вперед и схватил ее, когда она уже входила в спальню.

Когда он дернул ее за руку и развернул к себе лицом, она холодно сказала:

— Я уже давным-давно не принадлежу никакому мужчине как шлюха.

— Ну, так стала моей. И, кажется, не хочешь выходить из этого состояния, даже с моей помощью, — сказал он с выражением самоотвращения на лице. — Ирония судьбы, правда, Мэгги? А скажи мне, тебе ненавистно было все, что происходило между нами, или ты так все спланировала с самого начала?

— О чем ты говоришь? — спросила она, внезапно испугавшись его. Глаза у него были безумные — со злобой и похотью. Но что-то в них скрывалось еще, нечто ей непонятное.

Колин видел растущий в ее глазах страх, и сердце его вдруг застучало холодно и спокойно, как замороженное. Этой боли он не мог вынести. Она предала его, а он по-прежнему хотел ее!

— Будь ты проклята, Мэгги. Будь мы оба прокляты, — сказал он, грубо притягивая ее к себе.

Мэгги не могла дышать, когда он крепко сжал ее, дико впиваясь в ее рот. Неужели этот чужак — тот самый нежный любовник из прошедшей ночи?

— Нет, Колин, только не так, прошу тебя! — Она пыталась отвернуть голову в сторону, вырваться из его объятий, но он не отпускал. Он так тесно прижал ее к себе, что она услыхала, как яростно колотится его сердце.

— Да, именно так. Нам больше ничего не остается. Ты так нежно прощалась с Флетчером… Жаль, что наше с тобой прощание не будет таким вежливым. — Он сорвал с нее шляпу и запустил пальцы в копну волос, разбрасывая шпильки, так что волосы волной упали на плечи. Он впился ртом в ее шею, в подбородок, в висок, покрывая обжигающими поцелуями лицо, пока вновь не накрыл своими губами ее губы. Зажав ее голову в своих руках, он ртом уговаривал ее губы раздвинуться ответно в знакомой страсти.

Мэгги ощутила отчаяние его поцелуя, говорившего больше о печали, нежели о злости. И ответила ему губами.

Колин ощутил ее внезапную капитуляцию и издал низкий рев триумфа. Руки его проворно принялись расстегивать платье и кружевную блузку под ним. Когда его рука проскользнула под шелк и обхватила роскошную грудь, она услыхала, как он застонал, а сосок ее затвердел под его ласкающими пальцами.

Он был груб и резок, срывая с нее одежду, сваливая все грудой на полу и продолжая целовать и ласкать ее. И, вот она уже стояла перед ним только в кружевных панталончиках и элегантных туфельках. Он поднял ее на руки и бросил на постель, смятую с прошедшей ночи.

Мэгги наблюдала, как он так же отчаянно срывает с себя одежду, разбрасывая вещи по комнате. Она видела, как вздымается и опадает его великолепная грудь, с какой грацией движется он, подходя к кровати и опускаясь на одно колено на мягком матрасе.

Колин глядел на раскинувшееся перед ним роскошное тело, готовое принять его без предварительной любовной игры.

— Я рад, что ты никогда не принадлежала к тем чопорным дамам, которые разгуливают в корсетах. — Он протянул руки и рывком стянул с нее панталоны, отбросив их в ноги кровати. — Так-то будет лучше, — хрипло сказал он, оглаживая ее ноги снизу вверх.

— Еще чулки, — прошептала она, когда он раздвинул ее ноги своими коленями.

— Пусть останутся, — сказал он, ложась сверху и прижимая ее к постели.

Когда он вошел в нее, она закрыла глаза и отвернулась в сторону, закусив губу, чтобы не расплакаться. Он ощутил невероятное тепло и нежность ее тела, когда она принялась двигаться вместе с ним. Шелк чулок скользил вдоль его бедер, а она, подняв ноги, обхватила его. Он вторгался глубоко и резко, стараясь наказать ее, наказать себя. Но все, что он ощущал, — это лишь растущее головокружение экстаза.

Мэгги открыла глаза, всматриваясь в его лицо и видя на нем выражение муки, в то время как страсть охватывала и ее тело. Ей захотелось погладить его по лицу, но его руки прижимали ее кисти к кровати, поскольку он не хотел других касаний, помимо сближений нижних частей тел. Колин, что же это? Какая чудовищная ошибка относительно Барта, однако все мысли улетучились — внутри все заклокотало, а по телу волнами покатилось блаженство. Она всхлипнула н выкрикнула его имя Колин наблюдал за ее оргазмом. Она выгнула бедра, сжимая его фаллос, пытаясь загнать его еще дальше в глубь бездны внутри себя. Содрогнувшись, он тоже, кончил, выплеснув семя и видя, как розовая волна поднимается по ее груди к шее и расцветая на щеках.

Оба были измотаны и бездыханны. Мэгги открыла глаза и всмотрелась в его осунувшееся лицо. Он не рухнул на нее, не сдвинулся в сторону, а так и продолжал упираться прямыми руками в ее предплечья, не отнимая своей плоти от ее. Что-то случилось, страшное, ужасное. Мэгги боялась произнести хоть слово, а в кружащейся голове, спотыкаясь, неслись мысли. Наконец она собралась с духом и сказала:

— Колин, скажи мне…

— Не о чем говорить, Мэгги, — хрипло отозвался он.