Единственная

Его пальцы непроизвольно стиснули ее подбородок и тут же разжались.

– Он ударил тебя.

Такого ледяного, смертельно зловещего тона она еще не слышала. Слова были произнесены бесстрастно, но голос ничем не напоминал человеческий. Этого от Чарлза она не ожидала. Он легко погладил ее синяк, но тут же отнял руку. Она взглянула ему в глаза и увидела там стальную решимость.

– Что? – прошептала она растерянно. Он наконец отвел глаза от ее щеки.

– Я должен был убить его. И убью при следующей встрече. Пенни не дрогнула. Только медленно поднялась. Он был совсем близко. Лицом к лицу. Грудь к груди…

Спорить было бессмысленно. Поэтому она тихо сказала:

– Если понадобится – убьешь. Только помни: вот это, – она коснулась синяка, – вряд ли причинит мне непоправимую боль. А если я потеряю тебя…

Он моргнул. Выражение глаз мгновенно смягчилось. Она молчала. И только потом погладила его по руке.

– Николас долго лежит без сознания.

Чарлз снова моргнул, оглянулся на неподвижное тело Николаса и, вздохнув, отступил от нее.

– Норрис! Идите сюда!

Дверь распахнулась, и началось столпотворение.

Глава 21

Николас пошевелился, как только его подняли. В отличие от Джека. Тот открыл глаза и застонал уже после прибытия доктора Кентона. Коротышка доктор приподнял его веко, поводил свечой перед глазами и осторожно дотронулся до огромной шишки над правым виском.

– Вам повезло… очень повезло, – заметил он. – Не будь ваш череп таким толстым, сомневаюсь, что вы успели бы охнуть перед смертью.

Джек поморщился. Он терпеливо вынес осмотр, но посигналил Чарлзу, как только Кентон отвернулся.

Если Джек способен строить такие рожи, значит, рассудка не потерял. Поэтому Чарлз постарался как можно скорее увести доктора от пациента.

Через четверть часа вернулся мрачный Джарвис. Они снова собрались в библиотеке, как раньше, если не считать того, что состояние Джека и Николаса отнюдь не улучшилось. Голова Джека трещала, рана Николаса вновь открылась.

Все по очереди рассказали о случившемся. Пенни описала, как прибыл Фотергилл с совершенно невинной просьбой и как он мгновенно превратился в зверя, обездвижив Джека и захватив ее и Николаса. Она остановилась на том месте, когда в дверях спальни появился Чарлз, и неожиданно спросила:

– Чарлз, как ты догадался вернуться?

– Мне не следовало вообще уезжать, – угрюмо признался он. – Мы галопом мчались к Фауи, когда нас вдруг осенило. Кузен Денниса не имел никакого прямого отношения к нашему убийце: плащ и нож – всего лишь декорация, призванная убедить меня немедленно мчаться расследовать преступление, в то время как основное действие будет происходить здесь. Я повернул назад. Джарвис продолжал путь, решив посмотреть, нельзя ли извлечь какой-то информации из гибели Сида Гарнута.

– Но кроме того, что это, несомненно, дело рук нашего убийцы, я больше ничего не узнал, – вмешался Джарвис. – С мальчишкой расправились с какой-то почти пренебрежительной жестокостью. Фотергилл, или кто там он есть, не испытывает никаких чувств по отношению к тем, кого убивает.

Пенни передернуло. Чарлз вкратце рассказал о том, чем кончилось дело, изложив только самые необходимые факты. Он как раз дошел до места, когда Фотергилл выскочил из окна, как к дому кто-то подъехал.

Чарлз поднялся и выглянул наружу.

– Один из моих грумов. Похоже, Далзил что-то обнаружил.

Он вышел и почти сразу же вернулся с уже знакомым пакетом в руке. Подошел к столу, разрезал пакет и, развернув бумаги, подошел к креслу.

– Далзил пишет, – поморщившись, сообщил он, – что они еще не выяснили насчет Жерона, но Джулиан Фотергилл, родственник жены Калвера, – двадцатидвухлетний юноша, очень светлый блондин, который, если верить его матери, сейчас отправился в пеший поход по Озерному краю в компании своих друзей. Он действительно начинающий орнитолог.

Чарлз глянул сначала на Джарвиса, потом на Джека.

– Если не считать цвета волос и возраста, все остальное верно, – фыркнул последний.

– Да, и он не преминул этим воспользоваться, – согласился Чарлз. – Никто не удивится, встретив на своей земле заядлого орнитолога.

– Но почему Калвер его не узнал? – удивился Джарвис. – Достаточно было обычного вопроса о тетушке Эрминтруде или чего-то в этом роде, чтобы его разоблачить!

– Это совершенно не обязательно, – покачал головой Чарлз. – Если семья так велика, как утверждает Далзил, всегда существует возможность, что он ее член, пусть и не английской ветви.

– А Калвер дальше своего носа не видит, – добавила Пенни. – Ему можно наговорить любой чепухи, и, кроме того, я сомневаюсь, чтобы его милость помнил собственных родственников! Если бы этот человек не припомнил тетушку Эрминтруду, Калвер посчитал бы, что ошибся сам: он ужасно рассеянный.

– Чудак, как все отшельники, – хмыкнул Чарлз. – Но очень приличный человек.

– Более того, его склонность к затворничеству хорошо известна, – поддакнула Пенни.

Джек, уставясь в потолок, тяжело вздохнул.