Единственная

У нее перед глазами встала картина: поднимается занавес, и на сцену выходит потрясающе красивый мужчина. Он похож на древнегреческого бога. Но, в конце концов, ничего божественного не осталось в Максе. Он устроил ей ад и оставил ее там.

— Ты стала циничной, Джейн. Иногда я жалею, что ты уезжала отсюда.

— И я тоже, — пробормотала Джейн, у которой больно сжалось сердце.

— Никто тебя не гнал! — В голосе матери послышалось возмущение. — Ты сама рвалась в Сидней.

Да, ты хочешь сказать, рвалась уехать от тебя, подумала Джейн, но тут же устыдилась. Ведь, несмотря на все бесконечные споры, она любила мать. Но и Кэт права — они никогда не ладили.

Ты же знаешь, у меня не было выбора, ма, — примирительно сказала она. — Наш город никак нельзя назвать университетским центром. — Встав, она отнесла чашку с блюдцем в раковину. — Ну, мне пора. Похоже, мы все-таки сегодня вечером увидимся.

Лора проводила ее до двери.

А что за платье ты собираешься надеть? — спросила она, когда они вышли на веранду. — Ты

уверена, что оно не вышло из моды? Ты ведь вернулась сюда уже два года назад.

— Оно вполне сойдет, ма, — ответила Джейн, прекрасно осознавая, что это так.

Лора вздохнула:

— Наверное, ничего уже не сделаешь, но очень жаль, если почетный гость решит, что наши женщины не умеют одеваться.

Джейн пронизало какое-то темное чувство.

— Некоторые именно так и думают, — пробормотала она, но, увидев, что мать нахмурилась, заставила себя улыбнуться: — Сомневаюсь, что мистеру Стюарту важно, как я оденусь, ма, но не беспокойся — я не подведу тебя и Ларинратту.

Зал городской мэрии Ларинратты уже много лет не выглядел так роскошно. Построенное в конце девятнадцатого века, здание мэрии всегда было центром небольшого городка. Здесь обычно проходили балы, торжественные заседания, свадебные приемы. До двадцатых годов оно было еще и школой. Высокие урожаи пшеницы способствовали притоку населения. Увеличение количества детей школьного возраста сделало необходимым строительство школы. В последнее время здание мэрии стало ветшать, но сегодня… сегодня его стены были заново выкрашены, окна вымыты, паркетный пол натерт до блеска. Развевающиеся под самым потолком вымпелы, воздушные шары и ленты придавали помещению праздничный вид.

Джейн прошла к деревянному помосту, на котором был установлен главный стол, посмотрела на карточку, где значилось ее имя, и перевела взгляд на роскошно накрытые столы. Кто бы мог подумать, что под накрахмаленными скатертями и вазами с живыми цветами находятся не крашенные раскладные столы?

Марта и возглавляемый ею комитет, по развитию города, на этот раз превзошли самих себя. Даже приборы, взятые напрокат в местной фирме, оказались настоящим столовым серебром! Джейн с гордостью обвела взглядом украшенное помещение. Конечно, она понимала, что Рекс Стюарт привык к гораздо большей утонченности и роскоши. Но и этот зал выглядит прилично. Как и она сама…

У Джейн сжалось сердце. Какая ирония в том, что она сегодня надела именно это платье! Оно висело у нее в шкафу, ни разу не надеванное, как символ ее раны и как предупреждение от глупостей в дальнейшем.

Она надела его сегодня только потому, что ее раздосадовала мать. У нее было еще одно платье, которое вполне подошло бы для сегодняшнего события… Но Джейн решила, что пора ей раз и навсегда отбросить прошлое. Пора показать миру и Ларинратте, что она все же не из тех, кто остаются старыми девами.

Джейн приятно, было, представить себе изумление матери, когда та увидит на своей дочери столь оригинальную модель. И весь ее облик был сегодня под стать ее дорогостоящему наряду. Волосы у нее были распущены, но их никак нельзя было назвать неаккуратными. Она провела полдня, промывая их специальным оттеночным шампунем, благодаря которому, ее волосы приобрели теплый рыжеватый отблеск. Потом она уложила и расчесала их так, что они падали ей на плечи мягкими локонами, волной обрамляя лицо.

Ах да… лицо! Обычно обходившееся без косметики, сегодня оно получило немало заботливого внимания.

Она целый час старательно накладывала макияж, благодаря которому, даже самая некрасивая девушка выглядела бы прекрасно. Сейчас, ее умело очерченные губы, поблескивали бронзой, округлые щеки были чуть тронуты румянами, а тщательно подобранная мягкая тень, заставила ее серые глаза казаться таинственными, а не открытыми и ясными, какими их обычно видели посетители аптеки.

Но конечно, главное в ее образе — платье из бирюзового таиландского шелка с подчеркнутой талией и пышной юбкой, которая открывала стройные ноги. Высокий лиф без бретелек, подчеркивал безупречной формы грудь, хотя и не открывал ее. Она знала, что большинство мужчин больше привлекает намек, нежели откровенность.