Единственная

Раньше Бен знал Тони только по школе и всегда считал его вполне скромным парнем, но, когда тот начал встречаться с Наташей, Бен изменил свое мнение. Самовлюбленный болтун, рассказывающий бесконечные истории о своих победах, вот кто такой Тони. А главное, он не вызывал доверия, даже сейчас его печаль казалась Бену наигранной. «Почему Наташа влюбилась в такого парня, как Келлнер? — неожиданно разозлился на нее Бен. — И зачем, черт возьми, она сегодня надела эту большую шляпу? Она выглядит в ней нелепо, словно героиня из «мыльной оперы». Он мог позволить себе только мысленно возмущаться, а хотелось просто отшлепать у всех на виду.

Это чувство прошло так же быстро, как и возникло. «Я схожу с ума, мне нужно просто выбраться отсюда», — испуганно подумал Бен, но не двинулся с места, а взглянул на отца, сидевшего по другую сторону от него, с опущенной головой и с мокрыми от слез щеками. Всякий раз, когда Бен смотрел на него, ему в голову приходило только одно: «Все кончено». Жизнь Леонарда, похоже, действительно была кончена, он может продолжать свое существование, но никогда не воскреснет.

Снова до Бена донесся голос, от которого он успешно отгораживался последние несколько минут.

— …ее нежная привязанность к детям и мужу, — произносил нараспев раввин, — ее счастье принадлежать к активной части общины…

Бен снова посмотрел в переднюю часть зала, где стоял деревянный темно-коричневый гроб со Звездой Давида на крышке. Только вчера Бен сам выбрал его, понимая, что Леонард слишком потрясен, чтобы заниматься этим, и желая избавить его от лишних мучений. По просьбе Бена поперек гроба лежала одинокая роза.

Было невыносимо сидеть здесь и слушать, как какой-то раввин, который никогда не был знаком с Кит, говорит о том, какой замечательной она была. Что знал он о ее смехе, о том, как она сияла, когда бывала счастлива, о радости, которую получала от такой простой вещи, как трубочка мороженого, съеденная пополам с сыном? Что они знают обо всем этом? Интересно, понимал ли когда-нибудь отец, каким по-настоящему ослепительным сокровищем была Кит, понимал ли ее так, как понимал Бен. От этой вероломной мысли Бена пронзила острая боль, ему — сыну — не подобает так думать.

«Но какое значение имеет все это теперь? — спросил он себя. — Она ушла навсегда, заперта в этом мрачном гробу, ее скоро похоронят в вечном черном холоде могилы, где она будет гнить, медленно, страшно». Он стиснул руки, с мучением представляя ее могилу, могилу, в которую ее скоро опустят, могилу на Вестерфилдском кладбище вдали от них.

Пульсирующая боль в левом виске становилась невыносимой; услышав подавленные всхлипывания отца, Бен закрыл глаза. Против его воли у него в голове снова возник тот момент, когда раздался звонок из полиции Вестерфилда, потрясенное лицо отца, когда Бен подошел поближе к нему, чтобы узнать, что случилось, и его несвязное объяснение; он снова видел, как они оба стояли молча, осознавая, где произошла авария и кто был в автомобиле с Кит.

В то утро ничто не предвещало несчастья. Ни малейшего намека, что к вечеру она уйдет навсегда. Бен не мог постичь этого. Он снова и снова повторял себе, что она мертва, но не понимал этих слов; он не мог плакать и даже ничего не чувствовал. «Я никогда больше не увижу ее, — повторил он себе еще раз, неотрывно глядя на гроб и стараясь представить это. — Никогда, пока я жив». Это не укладывалось в сознании.

Что укладывалось в сознании, так это то, что Джей. Т. до сих пор жив, убив Кит, этот сукин сын сам был до сих пор жив. Бен всегда считал Джей. Т. подонком, половину времени болтавшимся без работы. Фраер, всегда одетый с иголочки и ведущий такую жизнь, словно он мог сорить деньгами направо и налево. К тому же Джей. Т. обожал смотреться в зеркало, когда думал, что его никто не видит. Отвратительно. Правда, Бен никому не рассказывал, какого он мнения о Джей. Т., потому что не хотел обижать Карлин; кроме того, он всегда считал, во всяком случае до сегодняшнего дня, что у него не было права судить друга своих родителей. Но Бен не мог припомнить ни единого раза, когда бы Джей. Т. пришел вместе с Лилиан на какое-нибудь школьное мероприятие, будь то открытый урок в первом классе или спектакль, в котором Карлин играла главную роль; на дни рождения и праздники Джей. Т. только забегал на минутку. К тому же, несомненно, Джей. Т. всегда волочился за женщинами, увивался за любой юбкой. Бен неловко повернулся на сиденье. И вышло так, что его мать оказалась одной из тех женщин, которые отвечали на идиотские заигрывания Джей. Т. Проклятие. Почему Джей. Т. не мог разыграть свою грязную игру где-нибудь в другом месте?

— …с Богом.