Единственная

С бешено колотящимся сердцем она вышла, надеясь, что он не станет соглашаться, а Итан, не произнося ни слова, смотрел ей вслед, пока она не скрылась в кухне.

Наташа давно гадала, сколько же ему понадобится времени, чтобы заметить, как она изменилась. Какие бы неимоверные усилия она ни прилагала, ужасные ночи накладывали свой отпечаток; по ночам она в страхе металась и ворочалась, с трудом засыпая от силы на два-три часа, и то только с помощью снотворного, после которого требовались другие таблетки, чтобы поутру быть бодрой. И, естественно, еда вызывала у нее отвращение, Наташа представила себе все те годы, когда она боролась с собственным весом. А нужно-то просто всего несколько визитов к Тони Келлнеру, с горькой иронией подумала она. С тех пор как Тони вновь появился в ее жизни, она не только не выносила самого вида пищи, но ее рвало всякий раз, когда она готовилась к посещению его квартиры и потом снова, когда возвращалась к себе домой. Сегодня будет уже пятый раз, когда она собиралась — или, правильнее сказать, была обязана — увидеться с ним.

Безумно нервничая, Наташа положила на большой деревянный обеденный стол в кухне прибор для Итана, достала предварительно нарезанное мясо и его любимые сладкие пикули и, взявшись готовить для него сандвич с ростбифом, взглянула на часы — через полчаса она должна выйти.

— Итан, иди поешь, — позвала она, наполняя для него высокий стакан минеральной водой и выжимая в него лимон.

Итан с удивлением заглянул в кухню.

— Вот это да, ну и скорость! Я не ожидал, что ты будешь готовить мне ленч, Таш, я бы и сам мог.

— Мне это в удовольствие, — Наташа нежно улыбнулась, — я уже ела, но с радостью посижу с тобой.

Она села и жестом поторопила его занять свое место, и он с довольным видом принялся за сандвич.

— М-м-м, ростбиф, я и не рассчитывал на копченое мясо, спасибо от всей души.

«Поешь и уходи. Ну, пожалуйста», — умоляла она его про себя. При других обстоятельствах ей было бы приятно провести несколько лишних минут со своим вечно занятым мужем, а сейчас она смотрела на него и надеялась, что он не станет возвращаться к теме ее здоровья.

— Я как режиссер согласился, что мы можем сэкономить несколько недель, — сказал он, откусывая сандвич.

«Делай как знаешь, сука», — эхом прозвучал у нее в ушах голос Тони, и Наташа сжалась на стуле. О Боже. Ее сердце громко стучало, она терла друг о дружку вспотевшие ладони и, улыбаясь и кивая мужу, молилась, чтобы лицо не выдало ее.

Пока что ей везло и удавалось без особых трудностей ускользать к Тони. Но рано или поздно Итан потребует от нее ответа — ложь, тайна всегда всплывают наружу. Сколько раз она сочиняла небылицы, когда ей необходимо было объяснить свое вынужденное отсутствие по вечерам. Наташа не знала заранее, когда Тони решит, что хочет ее; как-то она должна была явиться два раза подряд среди дня, а потом только через неделю в десять вечера. Напряжение становилось невыносимым.

— К сожалению, все может затянуться до поздней ночи, — продолжал Итан, — но я постараюсь поскорее вернуться домой.

«Нагнись перед папой». Наташа зажмурилась, стараясь выбросить из головы злорадное лицо Тони. «Ты любишь это, крошка, не так ли? Признайся мне, как сильно».

Чуть вскрикнув, она вскочила на ноги и, пытаясь скрыть свое смятение, быстро отошла к раковине.

— Что случилось? — Доедая свой сандвич, Итан взглянул на нее.

— Ничего. — Ей казалось, ее грудная клетка вот-вот разорвется от бешеных ударов сердца. — Просто я вспомнила… У Лейни завтра день рождения, и я должна купить подарок.

— О, это кстати напомнило мне, что жена Фила Уитби устраивает ему вечеринку по случаю дня рождения, знаешь, это писатель из…

Наташа стояла у раковины спиной к мужу и, стараясь сдержать волнение, до крови прикусила губу. Наконец, наконец-то у нее в жизни появилось что-то такое, за что стоило держаться. Она любила Итана сильнее, чем, по ее мнению, вообще могла кого-нибудь любить, и даже начала верить, что он тоже искренне любил ее и что впереди у них долгая счастливая жизнь. Но если Итан узнает, что она из себя представляет на самом деле, что она была причиной смерти собственной матери и держала этот ужас в тайне, можно не сомневаться, он в ужасе оттолкнет ее. Что касается Бена и Карлин — она даже не хотела представлять себе, какова будет их реакция — презрение, одно презрение. И правильно: двуликий лжец, вот кто она такая. Она поломала им жизнь, а потом разыгрывала перед ними любящую сестру и подругу. Они никогда больше не станут с ней разговаривать. О, Боже, она потеряет сразу всех. Домик из песка — вот что такое ее жизнь, и он будет сметен ураганом, и она тоже погибнет под его обломками.

А Тони ждал.

— Кофе, Итан? — нежно предложила Наташа, молясь, чтобы он отказался.

Он взглянул на часы и поднялся.

— Нет, мне пора. Спасибо за ленч. Пока, радость моя. — И быстро поцеловав ее, Итан ушел.