Единственная

– Ты никому не скажешь, Вульчик, ты понял меня?! – зловеще прохрипел Джар. – Мы с Таяной сами решим, когда сообщить миру эту новость!

Медик прямо на глазах сник и виновато развел руками:

– Прости, Джар, но информация уже ушла согласно протоколу – это стандартное оповещение специализированных органов. Я понимаю, ты не в курсе, но корпус по защите наследия Ранта ввел обязательный отчет при обнаружении деления. По протоколу корпуса эта проверка входит в программы всех сканеров, как гражданских, так и военных. Ни один ребенок без присмотра не останется.

Меня опять захлестнул леденящий страх, ноги словно примерзли к полу, накатила волна паники, рыдания перехватывали горло. С большим усилием я прохрипела:

– Джар…

– Таяна?! – Бокс отлетел в сторону. Джар сел передо мной на корточки. – Родная моя, ты что тут делаешь?

И столько нежности было в его голосе и глазах, столько участия и заботы, что я расплакалась. В следующий миг он перехватил меня под коленями и за спиной, и я взлетела вверх. Обняла его за шею крепко-крепко, уткнулась носом ему в плечо и прохлюпала:

– Мне страшно было, я очнулась, а тебя нет. Никого нет. А я в капсуле, в зеленой жиже… как у дронов…

– Единственная моя, ласковая моя, такая сильная…

– Прости, Таяна, я отлучился, чтобы Джара позвать, когда узнал, что у тебя деление началось, – повинился Вульчик.

– У нас будет ребенок? – шмыгнула я носом, взглянув в лицо Джару.

Он блаженно улыбнулся, на миг зажмурился и выдохнул счастливо:

– Да, мы станем лате и лама. Я даже не мечтал об этом, радовался, что обрел ри-янту. Которая любит и привязана чувствами, а не долгом или дружбой. Был счастлив, что теперь ты моя и можно разделить жизнь с той, кому ты дорог и кто необходим как воздух. А теперь мы – будущие родители…

Упиваясь счастьем, слушая такого же счастливого, с хмельным восторгом в глазах Джара, я наверняка глупейшим образом улыбалась. Погладила его лицо, а потом снова испугалась, разрыдалась и сквозь слезы пожаловалась:

– Не могу понять, мне бы радоваться, а меня терзает безнадега и непонятная пустота в груди. Словно мне душу высосали…

– Это откат, – помрачнел Джар.

– Откат?

– Последствия воздействия золотых полярников, – с не меньшим, чем у Рето, энтузиазмом начал пояснять Вульчик. – А ты получила запредельную дозу. Наши после неделю в отключке валяются, а некоторые в открытый космос порой выходили без защиты. А у тебя – одна пустота… Невероятно.

– В космос? – испугалась я.

Эмоции, противоречивые и непредсказуемые, и впрямь проявлялись спонтанно и жутковато, словно меня то в прорубь окунали, то в пламя бросали.

– И не только, – кивнул медик, не обращая внимания на злобное шипение Джара. – Этим вот пациентам, – он кивнул на моего янта, – мы ввели блокаторы, убойную дозу, но посмотрите, как наш весьма сдержанный молчун Джар шипит и убить всех готов. Причиной тому откат. А ты сейчас, наоборот, чувствуешь сильнейшую слабость, дрожь в каждой мышце. Хочется лечь и тихо помереть, да?

– Угу, – буркнула я.

– Правильно. Имеют место два вида поведения в зависимости от типа нервной системы, ее устойчивости и пластичности восприятия. У тебя, Таяна, хочу признаться, просто ошеломительная устойчивость, если спустя каких-то пару суток даже вымылась самостоятельно. Да что там, из капсулы выбралась на своих двоих, своего янта так крепко держишь – приятно смотреть!

Я смутилась, но ворот черной куртки Джара не выпустила. Пусть говорит! А мне так теплее и спокойнее.

Но следующая мысль, буквально взорвавшаяся в голове, заставила встрепенуться и прохрипеть от страха:

– А на ребенке воздействие полярной вони не отразится?

Оба мужчины посмотрели на меня со смесью умиления и снисходительности. Понятно, патриархальность рантов тоже имеет свои нюансы.

– Нет, конечно, на данный момент ваше потомство на стадии деления. Состояние стабильное, показатели в норме, – отчитался Вульчик. Потом мягко улыбнулся и добавил: – Для меня честь – знакомство с тобой, Таяна!

– Почему? – вытаращилась я.

– Ты – представительница четвертого высокоразвитого мира гуманоидного вида, пока неизвестного нам. Но, судя по наблюдениям, чрезвычайно интересного, – торжественно ответил он, невольно скользнув взглядом по моим ногам.

Тоже взглянув на мои голые ноги, Джар понес меня в санблок, оставил одну на несколько мучительных минут и вернулся с моим рюкзаком и ботинками.

– Вот, Таяна, твои вещи, их почистили, обработали…

– Изучили, я полагаю, – уныло кивнула я. – Спасибо.

Поджав пальцы ног от холода, достала одежду и начала разворачивать полотенце, и тут до меня дошло, что я голая. Покраснев, просительно посмотрела на Джара:

– Отвернись, пожалуйста.

– Зачем? – удивился он. – Я видел тебя всю… и не раз. И помню…

– А я – нет, – шепнула и умоляюще посмотрела. – Мне неловко раздеваться и потом снова одеваться, и это белье чертово, и…

Джар меня удивил несказанно. Опустился на одно колено, на другое посадил меня и, придерживая за талию, подвинул ко мне рюкзак и ботинки:

– Я закрою глаза, в этот раз. Ты быстрее одевайся, не мерзни.