Единственная для Барса

— Дело не только в линзах, — заговорил он, продолжая машинально массировать ее плечи. — Это целая наука, как держать свои инстинкты в узде и не выдать себя. Меня учили этому с детства, но мне пришлось тяжелее, чем тебе. Я же вырос в резервации, среди веров, и мне никто не объяснял, как сдерживать себя. Наоборот, у веров не принято скрывать свои чувства. Но ты — другое дело. Ты привыкла жить среди людей, и человеческие повадки для тебя естественны. Ты привыкла руководствоваться разумом, а не чувствами, верить рассудку, а не инстинктам. Тебе будет легче адаптироваться к новым обстоятельствам.

— Думаешь?

— Уверен. Мой приемный отец сделал все, чтобы ни один анализ не смог выявить во мне вера. Так что беспокоиться не о чем.

— Я тебе ещё не говорила… — Лика в сомнении закусила губу. Ей хотелось поделиться с Кириллом своими страхами, но она не была уверена, что ему это нужно. — Нейман все знает. Обо мне.

Кириллу пришлось сделать усилие, чтобы изобразить удивление. Он же должен был удивиться, чтобы не выдать себя.

— И… что же он знает?

— Все. О моем отце, о том, почему я жила среди людей… И почему оказалась на Тайре. Оказывается, это был их совместный план. Неймана и моего отца.

Не выдержав ее взгляд, он поднял голову и сделал вид, что разглядывает лепнину на потолке. Его руки немного дрогнули, на долю секунды сильнее сжимаясь вокруг Ликиных плеч.

— И как ты относишься к этому?

— Еще не решила. Профессор сказал, что все это делалось ради моего блага. Но я не очень-то ему верю. Особенно…

Она оборвала себя, сомневаясь, стоит ли Кириллу знать о слежке.

— Особенно — что?

— Нейман сказал, что за мной могут следить. Точнее, он в этом почти уверен.

Она почувствовала, как ладони Кирилла замерли. Словно ее слова насторожили его.

— А ты сама что-нибудь замечала?

— Не знаю… Не уверена… Последние дни я провела, как в бреду. Эта… течка…

Лика запнулась и покраснела.

Кирилл слабо усмехнулся.

— Теперь тебе станет легче.

— Надеюсь. Нейман дал мне таблетки, которые угнетают выработку феромонов.

— Это хорошая вещь, — из горла Кира внезапно вырвалось сдавленное урчание. — Держи их всегда при себе.

Он слегка подался вперед, втягивая в себя аромат, шедший от ее кожи. Уткнулся носом ей в ямку за ухом и шумно вдохнул.

— Да? — удивленная сменой тона, она попыталась обернуться, но не успела.

Кирилл удержал ее за бедра и заставил прижаться к его паху еще сильнее. Так, что она уже не могла не почувствовать, как его плоть твердеет и наливается между ее ягодиц.

— Не думал, что я настолько ревнивый, — услышала Лика его бормотание. Руки Кирилла отпустили ее бедра и переместились на грудь. Пальцы сжали соски. И девушка застонала, пронзенная острым желанием. — Вот так, кисуля. Теперь ты только моя. Не потерплю, чтобы рядом с тобой ошивались другие мужчины.

Лика хотела сказать, что других мужчин ей не нужно. Но на миг их взгляды соприкоснулись, и от желания, которое горело в глазах Кирилла, у нее по коже побежали мурашки. Как завороженная, она отклонилась еще сильнее, почти ложась ему на грудь, и инстинктивно подставила шею.

В какой-то момент Кирилл окинул взглядом ее запрокинутое лицо. Ее широко распахнутые глаза, полные молчаливой мольбы, трепещущие ресницы, распухший от поцелуев рот со слегка приоткрытыми губами, в глубине которого то и дело мелькал маленький язычок, напоминавший розовый лоскуток. И ее растрепавшиеся волосы, рассыпавшиеся по плечам темным шелком. И тоненькую жилку, нервно бившуюся на шее. И застывшие двумя камешками соски на невысоких грудях. Соски, которые он сейчас сжимал пальцами.

От нее пахло сексом, покорностью и вожделением.

Не удержавшись, он подался вперед, подчиняясь зову инстинктов.

Дыхание Лики на мгновение сбилось, когда губы Кирилла мягко коснулись нежной кожицы на ключице. Его зубы довольно чувствительно куснули ее, и Лика расслышала сдавленный рык. В этом рыке было не что иное, как желание Зверя овладеть своей самкой.

Желание, которое Стромов не мог обуздать.

«Возьми меня!» — то ли услышал он, то ли прочитал по губам. Но этого было вполне достаточно.

В одно мгновение он перевернул девушку на спину, чтобы самому оказаться над ней. И со стоном впился ей в губы.

На этот раз Лика не боялась ему отвечать. Стыд испарился, все казалось естественным и привычным. Она принимала его ласки и сама ласкала в ответ. Ей нравилось скользить руками по его телу, изучая рельеф. Нравилось вдыхать аромат его кожи, касаться ее кончиком языка, ощущая солоноватый привкус. Сжимать его плечи и покусывать их, пока его губы скользили вниз по ее животу, заставляя из горла вырываться хриплые стоны.

Когда он раздвинул ее бедра, она сама подалась вперед, принимая его. И он с силой вошел в нее, наполняя собой до упора.

— Открой глаза. Посмотри на меня.

Его низкий голос ворвался в ее затуманенное сознание.

Ресницы девушки затрепетали, и между век мелькнул взгляд, наполненный вожделением.

— Давай, детка, — он мощным толчком коснулся какой-то точки внутри, и Лика, не выдержав, охнула. — Я хочу, чтобы ты видела, кто тебя берет. Хочу, чтобы ты знала, что это именно я.