Единственная для Хранителя Закона

Предупредив Карин, что Деми в ближайшее время подарит миру всплеск магии, я ушла к себе. Составила список того, что необходимо докупить. А после направилась в библиотеку.

Прогулявшись между полок, я с улыбкой прислушалась к стрекоту цветов, а после присела за стол и придвинула к себе стопку писчей бумаги. Хочу набросать план, по которому буду писать свой "Упрощенный учебник алхимических расчетов".

Увлекшись, я пропустила ужин и пошла спать только после того, как меня нашла Карин.

Утром за завтраком мне пришлось извиниться, на что Гел только улыбнулся.

— Я и сам опоздал.

— И мне пришлось есть одной, — поджала губы Деми. — А ведь это та-ак неприлично — пропускать прием пищи.

— Ты делаешь мне замечание? — Я посмотрела на дочь. — Смею заметить, что дети до четырнадцати лет питаются отдельно, за детским столом.

Демельза только глазами сверкнула и принялась шкрябать ложкой по тарелке.

— Деми! — прикрикнула я. — Прекрати немедленно!

— Останься дома и займись моим воспитанием, — тут же отозвалась дочь. — Я тебя вижу всего ничего.

Видя, что тарелка Карин пуста, я обратилась к подруге:

— Забери ее. Сегодня никаких плэнеров. Пусть сидит в своей комнате и думает о своем поведении.

— Ма…

Один взмах, и над губами Деми появляется рунный узор. Да, у меня слабый дар, и столь сильное заклятье продержится всего пару часов, но я не позволю своему ребенку вести себя подобным образом!

— Всем приятного дня, — я встала из-за стола, — сегодня я окончательно завершаю работу и с завтрашнего дня вплотную займусь воспитанием своей дочери.

— Я могу посоветовать наставницу для Деми, — негромко сказала Карин. — Она знает, как поставить северный этикет на имперскую базу.

Гел только вздохнул и очень укоризненно посмотрел на сникшую Деми. Но с другой стороны, в прошлом у дочери действительно было много наставников. Да и магии ее, наверное, стоит начать учить.

Весь день у меня из головы не выходила размолвка с дочерью. И в итоге, когда все расчеты были перепроверены по третьему разу, я приняла простое решение — купить пирожных и еще раз поговорить с Деми. Все-таки она хоть и виновата, но не слишком сильно: мне хорошо известно, как штормит из-за переизбытка магии в организме.

Сдав Арлетт бумаги, я пригласила за пирожными и ее, но подруга отказалась:

— Сразу начну основу ставить. Дело-то предстоит историческое!

— Ты права, — кивнула я.

Грей проводил меня до лавки, где продавали самые вкусные пирожные, и я, накупив всего и всякого, вышла наружу. Предвкушая семейный вечер, медленно спустилась по лестнице, подняла глаза и обомлела: моя дочь, вместе с Tшeppом, куда-то весьма деловито направлялась!

— Грей! — вскрикнула я. — Хватайте!

И мой охранник, казавшийся таким профессиональным, таким собранным, замешкался! Посмотрел на мою дочь, а после — на меня. Он что-то хотел, спросить, но до его ли глупостей мне было?!

Я прыгнула вперед, прыгнула, вливая в ускорение остаток своих магических сил. В ушах зазвенело, перед глазами заплясали черные мушки, но Деми я все же смогла схватить. Схватить, прижать к себе и…

Сознание окутала тьма.

В себя я пришла не скоро — запас колдовской силы успел изрядно пополниться. Вот только… Я ожидала очнуться в целительском покое, в своей спальне, на мостовой, в конце концов! Но жизнь и Судьба плевать хотели на мои предположения, и потому очнулась я со связанными за спиной руками!

Перед глазами была тьма, но это ощущение я уже знала — та сама лента, которой мне прикрывал глаза Грей.

Быстро-быстро моргая, я оценила окружающую обстановку: бедно обставленная комната, мало света и куча глины. Глины, из которой торчит обрывок какой-то тряпки. Обрывок тряпки, несколько волосков и… И руки мои тоже испачканы этой глиной!

«Не было моей дочери на улице, — осознала я. — Голем, который принял облик моей дочери. Ее волосы, чтобы не сползала иллюзия, и мое кружево — чтобы усилить воздействие адресно, именно на меня. Вот почему Грей замешкался: он просто не понял, отчего я паникую».

Мне стало страшно. За себя — что теперь будет? За Грея — вряд ли его смутил мой ускоренный прыжок. Девять из десяти, что его чем-то отвлекли. Либо подстрелили издалека, либо отвели глаза.

«Лучше бы глаза отвели». Я прикусила губу. «Ну как же им удалось подловить меня? Или они дежурили, или в Академии есть соглядатай».

Но через пару минут до меня дошло, что в академии может и не быть соглядатаев. Достаточно поставить человека наблюдать за воротами.

«А может, и вовсе через кружево отслеживали», — отрешенно подумала я.

В голове назойливо билось запоздалое сожаление. Все было бы куда проще, если б я сожгла ту проклятую сорочку. Самую страшную, самую уродливую из всех оставшихся у меня вещей.

Все-таки, кто бы ни отпорол кружево, он хорошо меня знал. Я оставила ту тряпку просто на всякий случай, но при этом носила последний раз так давно, что уже толком и не помнила, как она выглядела в точности.

От быстрого моргания заболели глаза, и я перестала хлопать ресницами. В тот же момент лента вновь стала непроницаемой для взгляда.