Единственная для Люцифера (СИ)

В следующие мгновенье происходит то, чего я никак не ожидала. Нашу идиллию нарушает противный сигнал телефона. Мужчина в ту же секунду разрывает наши тесно сплетенные руки. Он достает свой мобильный из кармана джинсов. На экране телефона бегло читает сообщение. И прячет его обратно.

— Нам пора возвращаться, — констатирует он своим привычно хрипловатым голосом и отстраняется. В какой-то миг этот мужчина снова становится для меня чужим. Он ведет себя и говорит так, будто бы минуту назад, между нами, абсолютно ничего не было. Сейчас передо мной опять появляется тот прежний Люцифер.

Ступор. Я стою и боюсь пошевелиться. Хочу что-то сказать, но слова как будто застревают в горле битым стеклом.

— Идем, — спокойно произносит и обойдя меня направляется в противоположную сторону.

— Что-то случилось? — С трудом выдавливаю из себя. Дергаю его за руку заставляя остановиться и посмотреть на меня.

— Нет, — безэмоционально отвечает.

Кто это? Я не хочу этого Люцифера. Верните мне, пожалуйста, того, который держал меня за руку и так страстно целовал.

— Тогда что? — Вскипаю я от непонимания происходящего.

— Ничего. Нам просто пора.

Господи! Дай мне сил выдержать эти эмоциональные качели. Мне вновь, кажется, что я во всем виновата. И именно я все испортила. Только не понимаю чем. Это гадкое чувство вины преследует меня с самого детства. У мамы я тоже была всегда и во всем виновата. Наверное, даже в том, что родилась.

— Тогда давай ещё чуть-чуть погуляем по городу, — мне становится прям стыдно от своего умоляющего тона.

— Нет, — ноль эмоций.

Я не понимаю зачем все портить? Ведь все было хорошо. Или нет?

— Если ничего критичного не произошло, то почему мы не можем ещё немного побыть вдвоем? — Дура! Еще на колени перед ним стань.

Люцифер ничего не отвечает. Просто смотрит на меня в упор. Не понимаю почему так тяжело.

— Всего лишь две минуты назад все было хорошо. Нам было хорошо! Разве нет? — слова полные отчаяния слетают с моих губ. — Почему ты молчишь? — Снова дергаю его за руку, в ожидании хоть какой-нибудь малюсенькой реакции. — Скажи, что все, что произошло, между нами, мне показалось. Что, все это моя больная фантазия. Отвечай! Я жду, — да меня просто распирает. Меня адски и жестко бомбит от его перепадов настроения.

Сделав над собой усилия, он все-таки произносит: — Нет.

Ааааа… Хочется закричать во весь голос.

— Что нет? Ты что робот? Ты на одно слово запрограммирован? — Мне от злости хочется его ударить.

— Нет, — вздыхает. — Тебе не показалось, — разворачивается и направляется в противоположную от меня сторону. Я иду за ним, ну как иду, подбегаю время от времени, потому как он постоянно ускоряет свой широкий шаг.

— Люцифер, постой, — говорю ему в спину. — Я не могу за тобой бежать за тобой. На нас и так все обращают внимание.

Совершенно неожиданно он останавливается. Да так резко, что я на ходу впечатываюсь в его спину. Отступаю назад. Он разворачивается. Мы оказываемся лицом к лицу.

— Почему ты ведёшь себя так? — Рявкает он.

— Я? — развожу руками. — Это ты почему ведешь себя как… как… — пытаюсь подобрать правильное слово, применяемое к упрямым ослам.

— Как кто? — Он приближается ко мне.

— Как полный кретин, — выдыхаю на последнем слове и закрыв глаза, устало упираюсь своим лбом в его грудь. Я клянусь, что не сразу понимаю, как оказываюсь в его объятиях. Люцифер своими сильными руками прижимает меня к себе. И я все. Реву…

— Лили, — он прижимается своей небритой щекой к моему виску. — Ты слишком хорошо обо мне думаешь. Слово «кретин» — это, наверное, самое лестное ругательство в мой адрес.

— Почему? — Шмыгаю носом и чувствую, как его футболка становится мокрой от моих слез.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты даже представить себе не можешь кто я на самом деле, — упирается подбородком в мою макушку. — Ты совсем не знаешь меня, — мы продолжаем стоять в обнимку посреди улицы.

— А ты расскажи, — поднимаю на него глаза, и мы встречаемся взглядами.

— Лили, — чувствую его легкие поглаживания вдоль позвоночника. — Я плохой, — в его глазах печаль. Старая тоска. Он угрюмо сводит брови и между ними появляется глубокая морщинка.

— Это не правда, — перебиваю его и сильнее прижимаюсь щекой к груди.

— Я — зло, — он гладит мои волосы. — Я творю зло. Таких, как я, люди боятся. У таких, как я, не бывает семьи. Друзей. Любви.

— Нет, не правда, — отрицательно кручу головой и захлебываюсь от собственных слез. — Ты добрый, — отстраняюсь и смотрю ему в глаза. — Ты охраняешь и защищаешь других. А еще ты заботишься о той девочке.

Люцифер расплывается в улыбке. Которая больше смахивает на оскал. Его громкий смех, словно обухом бьет меня по голове. Этот смех был злым. Отчаянным.

— Что смешного? — Он расслабляет руки, и я выскальзываю из его объятий.