Единственная для невольника

Ещё и извинилась. Кто-то вообще извиняется перед рабами? Это даже звучит глупо. Подобного никогда не было. Ни с кем. Либо безразличие, либо гнев, либо издевка – но ничего даже близко схожего с тем, что сделала госпожа.

Её непохожесть на других нешуточно пугала.

– Да кто же она такая? – повторил он вслух.

Почему одно её касание вышибло у него дух? Тело перестало принадлежать ему. Он весь обратился в нервные окончания, ожидая волны обжигающей боли.

Но ничего.

Ладонь хозяйки была мягкой и горячей. Стъен совсем позабыл, каково это – чувствовать чьё-то тепло, не боясь, что оно принесет тебе мучительную пытку.

Это было чем-то невероятным. Если бы обычное касание могло длиться вечность, Стьен был бы благодарен небесам за столь щедрый дар.

В его рабском нутре что-то надломилось в ту ночь.

Пожалуйста, пусть она дотронется до него ещё раз. Пусть напомнит, что он всё ещё жив. Всё ещё нормален. Не проклятое существо, а человек, который способен чувствовать.

Стьен быстро оделся и сбежал в рабский барак, где до рассвета не мог сомкнуть глаз. Вспоминал. Думал. Не понимал.

Хозяйка трогала его и раньше, например, на вводной лекции. Но он настолько ожидал боли, что даже не обратил внимания – той не было!

– Эй, раб, вставай, за тобой пришли, – поутру его пнул в бок надзиратель.

Стьен стиснул зубы и вскочил с тонкой лежанки, ожидая увидеть за пределами барака госпожу. Но вместо неё на улице стерегли её подруги. Они разъярились, решили, что он сумел стянуть цепи и ушел спать.

– Десять плетей, – фыркнула темноволосая девица, сощурившись.

– Елена, ты чего-то размякла. Лучше пятнадцать, – поправила её блондинка с вьющимися локонами. – Он ведь нарушил запрет в первый же день. Кто разрешал ему уйти из комнаты? Как только умудрился?

– Хм, и правда, – кивнула подруга, подумав. – Повернись спиной, раб. Упрись лбом в стену.

Исполнил указание. Хоть это и не госпожа, но они её подруги. Значит, он должен подчиняться им тоже?

Тугая кожа рассекла воздух. Тяжесть плети обрушилась на спину, и мышцы выжгло болью.

– Прекратите немедленно! – донеслось где-то в отдалении. – Что вы себе позволяете?!

Стьен услышал, как по вымощенной булыжником дороге быстро-быстро цокают каблуки. Хозяйка. Неужели она вновь поможет?

Можно ли верить в её доброту? Как спастись от её колдовских чар? Почему рядом с ней проклятие молчит?

Да кто же она такая?..

***

Утром я проснулась на сбитых простынях с первыми лучами солнца. Всю ночь снилась какая-то немыслимая чушь. Я слышала стоны раба, видела, как страдальчески закушена его губа. Чувствовала легкую дрожь, волной пробегающую по его рукам. Всё как наяву.

Нельзя так остро реагировать на чужую боль. Все-таки мне предстоит стать боевиком, значит, страданий насмотрюсь предостаточно.

Я оделась и пошла искать подруг, чтобы вместе отправиться на завтрак. Да только их у себя не было, как и в столовой. Подозрительно. Куда двум соням понадобилось убегать в такую рань?

Дурное предчувствие сковало позвоночник.

Ноги сами понесли меня к рабскому бараку. Я уже подходила к длинному одноэтажному зданию, когда по спине Ветра прошелся кнут, и он вздрогнул. От неожиданности я не сразу среагировала, зато потом рванула к Елене, выхватила из её рук орудие пыток. Подруги опешили.

– Ты чего? – спросила Елена, хлопая ресницами.

– Вообще-то мы его по делу наказываем, – влезла Джо, опускаясь перед рабом и проводя пальцами в сантиметре от места удара.

Ветер мужественно вытерпел, не издав ни звука. Сдержался.

– Не трогай его! – прошипела я, выставляя вперед ладонь.

Магия уже кипятила кровь. Дай только волю, и энергетический вихрь сметет девушек с ног.

– Алиска, да что не так? – удивилась Елена.

– Он сам виноват, ибо каким-то образом умудрился стянуть цепи и пойти спать, – наябедничала Джоанна. – Представляешь? Без разрешения! Ты не ори, а присоединяйся. Покажи ему, что приказы хозяев нужно выполнять беспрекословно.

– Отстаньте от него. Немедленно. Я освободила своего раба сама. А вы… Вы никогда не будете наказывать его. Ни за проступки. Ни просто так. Иначе я подам на вас жалобу за порчу моего хранителя.

Кажется, мои зубы скрипнули, так сильно я их стиснула.

– Ты сама разрешила обучить его уму-разуму, – напомнила Джо обиженно.

– А теперь запрещаю прикасаться к нему кому-либо, кроме себя.

Елена потянула подругу за руку, потому что в глазах Джо уже запылало пламя. Ещё чуть-чуть, и мы переругаемся насмерть. Впервые за долгие годы обучения. Да ещё из-за кого! Раба?!

В том-то и дело, что не просто из-за раба, а человека. Который принадлежит мне.

Они держат меня за идиотку, что беспрекословно отдаст им в качестве игрушки своего будущего хранителя?

Конечно, своих-то рабов бить негоже. За порчу дорогущего боевого раба и от родителей можно нагоняй получить. А мой всегда к их услугам.

Вот уж нет.

– Всё понятно, ты рехнулась, – Джоанна кинула в меня плетью и гордо удалилась под руку с Еленой.

– Можешь подниматься, – обратилась я к Ветру. – Приведи себя в порядок и отправляйся завтракать. Во сколько начинаются ваши занятия? Рана болит? Может быть, залечить её?