Единственная для оборотня и теща в нагрузку

Конечно, он меня пометил, и теперь каждый видит его метку, да и запах мой изменился. А где подтверждения на его шкуре, что он занят? Почему такая несправедливость? Если уж на то пошло, мне тоже хотелось его застолбить, пусть и кольцом. И плевать, что оборотни их не носят. Мой будет!

Некоторое время меня молчаливо изучали, а потом потребовали:

– Объяснись!

– А что непонятного? – посмотрела на него. – Ты мне поставил метку, чтобы каждая собака знала, что у меня есть пара и я не свободна. А сам? Где видно, что ты женат? Мои следы исчезают, кольцо ты носить отказываешься. И это от меня тобой пахнет, а не наоборот.

– Всем известно, что мы женаты и ты моя пара. Не понимаю, чего ты еще хочешь?

– Это здесь известно. А у тех же дроу никому ничего не известно. Если от меня за версту видно, что я твоя жена, то справедливо будет, чтобы и ты носил знак того, что женат и не свободен!

– Ты ревнуешь? – удивился он, а мне захотелось зарычать.

– Еще чего! – возмутилась я, задохнувшись от такого предположения. – При чем здесь это?! Я за справедливость!

– Ревнуешь… – расплылся в немного удивленной и ужасно довольной улыбке он, а мне захотелось его треснуть.

Он пристально смотрел, что-то выискивая в моем лице, а я молчала, считая ниже своего достоинства спорить и доказывать обратное.

– Скажи, правильно ли я понимаю, что ты желаешь, чтобы все, даже те, кто видит меня впервые, при взгляде на меня сразу видели, что я нашел свою пару и не свободен? – вкрадчиво спросил он.

Странно, он повторил мои требования, но как-то подозрительно это все прозвучало. В голосе слышалось затаенное удовлетворение, как будто это он, а не я хочу. Я осторожно кивнула.

– Тогда я скажу, что для этого надо сделать. – Я с сомнением посмотрела на него, пытаясь найти подвох в его покладистости. – Для того чтобы с первого взгляда было видно, что у меня есть пара, ты должна периодически обновлять метку у меня на шее. Лишь своей паре мы позволяем оставлять свой след здесь.

«Вот так и подозревала, что от этого мне не отвертеться», – вздохнула про себя. Сейчас, при свете дня, я даже не представляла, как буду это делать.

Между тем он продолжил:

– Мы должны спать в одной постели, чтобы моя кожа пропиталась твоим запахом. – Не то чтобы я была против, только хотела возразить, что от меня и так им пахнет, но он меня опередил: – Поверь, запах женщины чувствуется. Это без лишних слов сообщит всем, что я счастливец, нашедший свою половинку. И все остальные женщины мне больше неинтересны, – с намеком добавил он.

А вот нечего намекать! Я не ревновала! И вообще за равноправие в семье.

– И еще, – с нажимом произнес Кристиан, придавливая меня своим весом и склоняясь чуть ли не к самым губам. – Я не отказываюсь носить кольцо. Мы что-нибудь обязательно придумаем, потому что я не хочу, чтобы у тебя оставалась хоть тень сомнения в том, что ты замужем! – последние слова он просто прорычал, властно целуя меня.

И тут я особо остро осознала, что нас разделяет лишь мое полотенце. Осознаешь тут, когда он коленом раздвинул мне ноги и свидетельство его желания недвусмысленно упирается в чувствительное местечко. Он жадно меня целовал, почти кусая губы, и страсть тягучей волной охватила мое тело, смывая непонятно откуда взявшуюся обиду и раздражение.

Не отказал. Пошел навстречу. Не имеет ничего против того, что я заявила на него права и желаю всем показать, что теперь он мой. Откуда только взялось это чувство собственности в отношении него?! Неожиданно поняла, что выцарапаю глаза любой, кто посмеет повиснуть на нем.

– О чем ты думаешь? – чуть отстранился он, заглядывая в мои глаза.

– О твоих воблах. Они до сих пор участвуют в лотерее «Затащи в постель Владыку?».

– Оля! – возмутился он, а потом самодовольно заметил: – И после этого ты уверяешь, что не ревнуешь?

Вот тьфу на него! Тоже хороша, взяла и озвучила свои мысли. Но ведь они по-любому тут из кожи лезли, стараясь привлечь его внимание и утешить. Вслух же сказала иное:

– Это был чисто академический интерес. Если в прошлый раз меня просто из бокала облили, то пытаюсь представить размер пакостей теперь.

Он вмиг стал серьезным.

– Ты моя пара, и никто не посмеет даже косо посмотреть на тебя, иначе будут иметь дело со мной.

«Ага! Женщины – они везде женщины. И если одной посчастливилось там, где другие оказались в пролете, то пощады не жди, – хмыкнула я про себя, но возражать не стала. – Ничего, сама справлюсь. Или вылетят отсюда как пробки, и дорога во дворец им будет закрыта».

– Ты не о том думаешь, – укорил меня он.

– Да? И о чем я должна думать?

– О том, что твои отметины на моей шее практически не видны и не мешало бы их обновить, – с хитрой улыбкой сообщил он, дразня меня и провокационно улыбаясь.

* * *

– Я планировал завтра устроить прием по случаю нашего возвращения. Как ты на это смотришь? – спросил Кристиан, лениво наматывая на палец локон моих волос. После нашего бурного примирения из постели мы еще так и не выбрались, да и он никуда не спешил, как будто у него не было дел. – Или перенести до возвращения наших людей?