Единственная для темного эльфа 2 (СИ)

Солгу, если скажу, что тянусь к ней только из-за чувства долга перед империей. Дракон внутри меня не желает внимать ничему, что я пытаюсь донести до своей второй ипостаси. Для него она не девочка, для него она его женщина. И мне действительно жаль перед Аей, что я не могу пока признаться ей в своих таких же сильных чувствах, как у него.

Может, всему виной мое сердце? Ледяному дракону не положено любить страстно и горячо, на что способны многие. Моя любовь спокойна, как течение реки. Так же стремительна и всепоглощающа, как вода. Могу обрушить водопад своих чувств, а могу век скрывать свои истинные намерения — все это ложь.

Только этой девочке не хочется лгать.

Эта связь между нами прочна, и мне не хочется, чтобы когда-либо она прервалась. Ая своя, родная частичка, любимая, но как-то иначе… Мне неоткуда было видеть, как она растет, но чувства, которые к ней испытываю, сродни каким-то знакомым. Чувство ответственности за нее обволакивает все внутри, до сих пор не могу простить себя за все, что довелось ей пережить, пока искал ее. Чему подверг ее своими руками.

С кем ей еще быть, как не со мной?

Мари…

Сердце пронзило болезненными воспоминаниями. Мысли в смятении, в душе бардак после разговора с ней… Меньше всего на свете я хотел разбить ей сердце, но мы знали еще тогда, кто я, что написано мне на роду и в чем заключается мой долг.

Мы не имели права любить, но у нас не было никаких обязательств ни перед кем другим, когда судьба свела нас вместе.

Советник привел ее во дворец ближе к ночи, скрывая от редких в такое время любопытных глаз широким плащом. Ее дрожащая то ли от страха, то ли от холода фигурка в ночи казалась еще более хрупкой, еще более уязвимой, хотя куда уж больше?

Уже на следующий день объявили ее вход в семью уважаемого мной эльфа, что служил отцу на протяжении многих сотен лет. Они водили дружбу еще с детства, недаром драконы и эльфы живут почти одинаково долго.

Прежде лорд Тарувиэль, позже советник, всегда был очень мудрым мужчиной. Я во многом соглашался с его взглядом на жизнь, учился у него, чему мог, даже перенимал привычки в юношестве. Он был примером для подражания. Отец никогда не был против. Думаю, даже родительской ревности не испытывал, Тарувиэль был мне словно родной дядя.

И он очень любил нашу с Ремом мать. Часто, в ссоре с отцом, он принимал сторону матери, аргументируя это тем, что все в природе любит гармонию и шансы ссорящихся необходимо уровнять. Этот эльф всегда умудрялся в любой ситуации найти компромисс, уладить любую ситуацию, сгладить углы в конфликтах. Отец не по дружбе сделал его советником.

И вот, когда Тару привел продрогшую Мари в наш дом… Я впервые почувствовал, как мое сердце забилось чаще. Я тогда еще часто пропадал в части гарнизона и истинно находил свое спасение, скрываясь за стенами учебного заведения, где воспитывал новые поколения своей же армии.

Запрещая себе думать об этой девушке, проводил все свое время вне дворца, либо стараясь избежать встречи с ней, потому что не знал, как отреагирую и не сорвусь ли в очередной раз. Искренность и доброжелательность пленили мое сердце, и скривлю душой, если скажу, что не ревновал, когда на моих глазах Мари кто-либо уделял недвусмысленное внимание.

Я — наследный принц династии водных драконов. Тот, кто обязан в свое время заключить брак со своей истинной парой и править, укрепляя позиции своей семьи и империи в целом.

Тогда еще мысли о том, что когда-либо я встречу свою половинку, еще сдерживали меня. Женщина, что боги подарят мне, должна была быть человеком… И потому, я успокаивал себя, уверенный, что моя пара вполне еще могла и не родиться. Человеческий век недолог, до тех пор, пока нас не свяжут священные узы брака.

А нареченной все не было и не было… И так ли я думал о ней, когда каждый день перед глазами стояла улыбка зеленоглазой красавицы? Девушки, которая воплощала в себе кладезь положительных качеств, которая отличалась от дворцовых всем, чем только могла.

Мари было тяжело. Обстоятельства, из-за которых она появилась во дворце, возмущали и лишали меня возможности поквитаться с мерзостью, которая причинила вред ее семье. Я ничем больше не мог ей помочь, ее отцу и матери, братьям, больше, чем это уже сделал Тару. Она видела мои метания, она видела мои чувства, она принимала меня таким.

Я все чаще ловил ее взгляд на себе. Будь то в большом зале на широком приеме, или в столовой, когда вся семья и наши близкие люди собирались трапезничать. Теплота ее взгляда грела мою душу, улыбка сама не сходила с моего лица весь день, когда утром она дарила мне свои пожелания хорошего дня. Я был влюблен? Бессмысленно отрицать.

А после я узнал тайну Мари… Это повергло в шок не только меня, но и моего отца. Тару удалось провести не только принца, но и самого императора, это ли не дело? А Мари просто улыбалась, обезоруживала своей теплотой, и я прощал ей недомолвки, ведь она просто пыталась себя защитить при дворе.