Единственная для темного эльфа 2 (СИ)

— Он-то? — развернулась к Герриону, чувствуя разрастающийся внутри запал. Ох, лучше бы я его не видела, теперь меня будет не остановить… Слишком долго копила в себе. — Беспокоится? Его двадцать лет рядом не было, а теперь его озаботило, куда я пропала, и мама внезапно стала «дорогой»?

— Что если он осознал свои ошибки? — спокойный голос Герриона цеплял мои оголенные нервы, как электрические провода. Зачем он говорит то, о чем не знает? — Наверняка он любит тебя. Он твой отец.

— Любит? — переспросила тоном, заставившим задуматься, а кто из нас ледяной дракон? — Я не верю в его любовь, Геррион, — кажется, против воли нарываюсь на откровение, несмотря на присутствие в зале дополнительных свидетелей в виде собственной стражи. — Каждую клеточку моего организма он заставил запомнить, что любовь — это сказка, миф, этого чувства не существует. Может быть привычка, притяжение, привязанность, симпатия, влечение, но не какая-то там любовь.

Сжимая кулаки, все еще чувствуя запал и непреодолимое желание выговориться, запустила пальцы в собственные волосы, зачесывая их назад. Интересно, в этом жесте я тоже похожа на своего отца?

— Мне говорили, у моих родителей была неземная любовь. Он писал ей стихи, вызывал на «дуэль» парней, что ухаживали за мамой, совершал необдуманные поступки, превозносил ее как богиню. Они долго встречались, поженились, и родилась я. Но, когда мне было пять, он нас бросил. Меня и маму. Оставил, потому что на горизонте вспыхнула еще одна «неземная любовь». И у нас это практически повсеместно. Так что, Гера, о любви у меня свои понятия.

Удивительно, что после всего этого я полюбила Фаля.

Замолчала, рассматривая свою порезанную ладонь. Скорее всего, если бы не Гера, она бы у меня сейчас жутко болела. Что если, она вот так болит у него сейчас?

— Ладно, давай закроем тему, — чуть успокаиваясь, решила поставить точку в этом вопросе. — Это не то, чем я горжусь.

— Прости, я больше не буду поднимать этот разговор, — ощущения хватки чужой руки на плече, и меня подтягивают в сторону, заключая в теплые объятия. — Прости, душа моя.

— Это вы меня простите, — спрятала лицо, только сейчас понимая, что свидетелями моих сдавших нервов стали еще и Саверий, и Саид, и Рамиль, и Эсфир, и Ша-Энг… — Не знаю, что на меня нашло. Спасибо, что помогли увидеться с мамой.

— Не благодарите, моя госпожа, — куда дружелюбнее отозвался жрец, распихивая артефакты по карманам, пока на одну руку сгружает необходимые крупногабаритные вещи. — Приятно было познакомиться с… вашей мамой.

***

Обратно мы возвращались в молчании. Ая поднималась по лестнице несколько поникшей. Признаться, увиденного никто не ожидал.

Ая никогда не рассказывала ни о ком из своей семьи, кроме матери. Я всегда считал, что именно с ней у нее самая крепкая связь. Полагал, что в свое время моя девочка сама все мне о себе расскажет. Удивительно, но спустя столько времени и все, что мы прошли вместе, еще остаются вещи, которые я о ней не знаю.

Так и сейчас.

Когда моя девочка менялась в лице от созерцания мужчины в магической дыре, ко мне медленно стало подкрадываться понимание. Так вот в чем причина. Я давно смирился с мыслью, что был кто-то до меня. Кто-то, кого она сильно любила, доверяла всецело и расставание с кем пережила кардинальным способом — абсолютно закрылась.

И предположить не мог, что это окажется ее отец. Моя маленькая нежность была предана отцом, человеком, должным защищать и заботиться о ней, а вместо того, нашедшим для себя вещи более важные, чем маленькая дочь. Принимая во внимание ее ранимость и способность все принимать близко к сердцу, глубокую привязанность, о которой упомянул мужчина, несложно догадаться, что я прав.

Все это время она просто защищалась…

Нежность моя, если бы ты знала, что со мной ты не узнаешь страха, что наши дети, если бы они могли у нас быть, росли бы в надежности и заботе. Я любил бы их так же сильно, как и тебя. Целовал бы каждого перед сном и на утро, вкладывая те же чувства, что и когда целую тебя. Охранял, берег бы их, как бесценный дар, коими они бы и являлись. Мои мысли все смелее и я мечтаю, чтобы ты подарила мне хотя бы одного…

Мне кажется, я сошел бы с ума от счастья, узнай, что у нас получилось. Ведь я знал бы, что в крохотной жизни наше с тобой общее продолжение.

А результат ее собственного опыта заставляет ее волком смотреть на проекцию отца в пространственном окне. Сжимать кулаки до боли, не замечая глубокой раны на ладони. Эйфория закончится, и она после почувствует возвращение тактильных ощущений, хоть в чем-то я благодарен Герриону.

Пережив в детстве недостаток отцовской любви, она стала такой, какой я встретил ее полгода назад. Какой вижу и сейчас. Помня, с какой любовью Ая отзывалась о маме и бабушке, не трудно догадаться, что с их взаимоотношениями было все в порядке. А вот со стороны отца в сердце зияла дыра, которую ничем не прикрыть. Отсюда недоверие.