Единственная для темного эльфа 3 (СИ)

— Отцу предсказали, что, если ты исчезнешь, все вздохнут с облегчением, — с усмешкой поприветствовал Реса Дей. — Вот эта малышка так точно: я ее сразу отпущу!

— Руки от нее убрал, — прорычал дракон внутри Ам-Реса, открывая глаза человеческого тела. — Я отгрызу тебе лицо, если ты сделал ей больно.

— Уф, какой злой.

— Тебе ли быть таким дерзким в этой ситуации? — в тоне Вейба было больше холода, но улыбка была и на его лице. — Сделаешь что не так, и девушка умрет.

Мила болезненно застонала, зажмурившись. Явно когти Дея остро впились ей в ребра. В ответ на ее страдания руки Реса тоже полутрансформировались, являя миру чистую золотую чешую.

— Отпустите ее, тогда и поговорим.

— У нас больше нет желания разговаривать. Давай так, уговор простой: убей себя, и девушка окажется на свободе, — Вейб говорил на полном серьезе. — Сдохни уже.

Мила со всех сил замычала, когда Дей попытался зажать ей рот. Брыкаться начала, головой мотать, давая Ресу знать, чтобы не велся на уловки братьев. Однако драконье сердце сделало свой выбор.

Клинок отлетел в сторону при первом же ударе. Старший и младший из присутствующих драконов сцепились в рукопашную, но были ли они от этого безопаснее? Именно сейчас Ам-Рес больше не скрывал своих эмоций, вкладывал в удары всю ярость и обиду за прожитые годы. Рвал брата бесстрашно и безжалостно, и ответных ран даже не чувствовал. Ему было ради кого бороться.

Подлости не ожидал. Надеялся, что благородство было не только в его крови. У Реса с братьями были разные учителя, но отец своей рукой воспитывал только братьев. Они лучше его. Они старше, сильнее. Они не убили свою мать.

— Эй, Рес! А хочешь знать, что еще отцу нагадали? — раздалось злое со стороны, когда Вейб был почти побежден. — Что ходить по земле только одному из вас! Ты родился под звездой убийцы семьи. Погубил мать, опасен для отца. Мы не дадим тебе причинить ему вред. Выбирай, чтоб тебя демоны побрали, ты или она?!

Плавкое золото очей вмиг впилось в лицо возлюбленной. Краем глаза Рес заметил кивок головы Дея и как острые когти брата вспарывают грудь несчастной Милены… Боль в груди оглушила. Внезапная острая боль под лопаткой сорвала дыхание. Внезапно стало так горячо. Колени подкосились, мягкая трава приняла тяжелое тело, как родное.

Перед глазами застыли сразу две картины: как окровавленное тело Милы оседает в руках Дея, и как кровь из шеи Вьюги каплями оседает на рубашке Вейба.

— Да что ж ты никак не подохнешь… — глухое со спины, и новая острая боль значительно ниже. Насквозь.

Дальнейшее Ам-Рес запомнил смутно. Дракон полностью захватил его сознание. Немного пришел в себя только лишь, когда высовывал когтистую руку из разорванной груди мертвого Вейба. Утерся этой же рукой, размазывая алый узор на лице, и немедля оглянулся, желая видеть второе одинаковое лицо.

Дей нашелся неподалеку. Раненный, на коленях, но еще живой. Приближение младшего брата встретил бегством сразу же, как совладал с телом. Рес наблюдал, как Дей, спотыкаясь, удаляется, но преследовать не стал. Прошептал только:

— Беги. Беги так далеко, как только сможешь. Я тебя все равно найду.

Сам же рухнул рядом с Милой. Сгреб на руки ломкое тельце, к груди своей крепко прижал. Лицо искривилось от сдерживаемого рыдания, взор помутнел, а щек коснулась горячая влага. К крови на его руках липли ее растрепанные волосы, а он все гладил, гладил и качался. Как и Вьюгу, укачивал возлюбленную, словно успокаивал в последнем пути.

Лишь потом заметил, что под рукавом одежды, запястье девушки было обвязано его лентой.

146. Третий сын Ниммаи (6)

146. Третий сын Ниммаи (6)

Голоса при его появлении замолкали. Преграждающие дорогу — отступали.

Рес нес свою Милу, а что окружающие могли подумать? По локоть в крови, в пропитанной алым одежде, с растерзанным телом еще вчера живой красавицы-невесты на руках.

Дракон медленно шел туда, куда вели его ноги. «Убийца семьи». Правду ли сказали ему братья? Как не верить, если та, к которой привязался, которую уже видел своей женой, по его милости перестала дышать? Погибла из-за него. Снова убил самую близкую, самую родную.

— Это он! Он! Он обезумел! — крик Дея прозвучал будто из колодца. Рес очнулся, когда сам напоролся на выставленные вперед вилы.

Пожилой служка сам испугался. Растерялся, отшатнулся, но встрепенулся и пырнул воздух перед младшим господином еще раз. Рес безразлично отметил испуганный взгляд мужчины и потерял к нему интерес. Обогнул и пошел дальше.

— Держите его! Не дайте приблизиться к отцу!

Ей, наверно, холодно. Такая холодная, и холод этот такой голодный. Тянет его, Реса, тепло в себя, и все никак не может насытиться. Парень вдруг поймал себя на мысли, что вокруг него слишком много этого голода: смерти преследуют его, отнимают всех, кого он любит.

— Навались!! — услышал он последнее перед тем, как сзади на него накинулось сразу несколько дюжих громил.