Единственная для темного эльфа (СИ)

— Я спрятала ее пока. Зачем ты так потратился? И снова из-за меня. Фаль, я вполне довольна тем, что есть. Я же понимаю, что я не дома. Твоя забота мне как бальзам на душу, но такое ее проявление немного смущает… — попыталась оправдаться я, когда эльф рассматривал длинную белую рубашку по бедра и узкие штаны, что я использовала в качестве пижамы. Поправив съехавшую с плеча одежду, я даже немного виновато уставилась на эльфа.

— Я всего лишь купил тебе то, в чем хотел бы тебя видеть, — проговорил он серьезным тоном, за которым мне показалась обида.

Женская интуиция впервые подсказала мне, как поступить в данной ситуации. Я поближе на четвереньках подползла к нахмурившемуся эльфу, взяла его ладонь в свои руки и прижала к собственной щеке. И с абсолютной искренностью улыбнулась, заглянув ему прямо в глаза.

Уверенность в своей уязвленности неминуемо надломилась, и дроу смотрел на меня во все глаза, не веря, что я сама проявила инициативу и побудила его коснуться себя. Мои глаза опустились, и улыбка мгновенно исчезла с моего лица — на идеальном гладком теле дроу то тут, то там виднелись старые шрамы, хоть и не портящие его внешний вид, но наверняка принесшие в свое время страшную боль.

— Фаль, это… — я не успела договорить, моя вытянувшаяся рука была прижата его к одному из его шрамов прямо на кубиках пресса. Осознание, что касаюсь его обнаженного живота, заставило одернуть руку, но задуманному не суждено было сбыться. Фалькониэль сам сжал мою ладонь, не позволяя нарушить наш тактильный контакт.

Я удивленно подняла глаза на дроу, взгляд которого теперь был другим. Проникновенным, чуть потемневшим, даже дыхание его, казалось, стало медленнее, глубже, чувственнее.

— Привыкай, Ая, — тихо проговорил он голосом с легкой хрипотцой, перекладывая мою руку себе на грудь. — Привыкай к моему телу, для тебя это не будет лишним.

— З-зачем? — опешив, у меня язык заплелся. Думаю, вполне ожидаемо.

— Потому что я твердо решил не отступать… — начал было эльф, но осекся, словно поспешил с ответом. — Мне нужно, чтобы ты доверяла мне. В свою душу я тебя уже впустил. Если понадобиться дать тебе доступ под кожу, в вены — бери. Ты моя, Ая. И хочу, чтобы ты понимала, что я твой.

Во время всего, что он говорил, я не могла оторвать от него глаз. Мне кажется, я дышать стала в такт ему, почувствовав, как вздымается его грудь, под моими ладонями. Его руки на моей талии давно уже притянули меня к нему, и слова, что сейчас доходили до моего сознания, он шептал уже куда-то в шею.

— В каком смысле ты употребляешь эти слова? — спросила я уже тогда, когда меня опрокинули на мягкое одеяло и нависли сверху. — Твоя, мой… Я боюсь, что неправильно тебя понимаю.

— Ты все верно понимаешь, — уверенный взгляд эльфа заставил мои глазки позорно увильнуть в сторону. — И о моих чувствах к тебе догадываешься. И то, что теперь я твой хранитель, только делает нашу связь крепче. Ты нужна мне, Ая. И я никому тебя не отдам, будь то наемники-убийцы или самоуверенный волк. Ты вся моя, без остатка. С тех пор, как очутилась в этом мире, когда мы только встретились, когда узнал тебя настоящую, не смог уйти. Потому что рядом с тобой мое место, пусть я и не сразу это осознал.

— Фаль, — позвала я эльфа, тронувшего мое сердце.

Не ожидала от него такой речи. Дроу, не дожидаясь того, что я отвечу, нежно прильнул к моим губам. Его мягкие губы дарили мне то тепло, что копилось в нем очень долго. Несмело поддаваясь захватчику, я не могла выбросить из головы его слова и свои собственные сомнения, а так бывает? Его шелковые волосы соскользнули с его спины, опав на мою грудь и по обе стороны от меня. Руки сами непроизвольно потянулись, чтобы пальцами ощутить их гладкость.

Однако я отстранила его, прервав поцелуй, который уже желала и сама.

— Не знаю, чем заслужила тебя и твои чувства, — отвела я глаза в сторону, силясь выговорить то, что гложило мою душу. — Но, Фаль, боюсь, я не смогу дать тебе то, что ты хочешь.

Мужчина едва заметно нахмурился, но перебивать меня не стал, чему я была очень благодарна. Слова давались мне с усилием, так как признаться в причине не могла и сама себе. Мне нужно было сформировать мысль.

Я боюсь? Наверное. Я всю жизнь избегала подобных чувств, словно избитая хозяином собака, которая доверяла ему больше, чем кому-либо во всем мире. Боюсь, что переменчивость судьбы сломает меня, стойкую оловянную балерину, не поддающуюся огню страсти окружающих ухажеров. Боюсь, что если рискну поддаться и впущу в свое сердце кого-то, история, что уже имела место в моей жизни, повторится. Однажды меня и маму уже предал наш самый любимый и самый лучший мужчина, защитник, отец. Смогу ли я быть такой же стойкой, как мама? Ведь мне казалось, что она робот, отключивший свои чувства.