Единственная для верианского принца. Книга 1 (СИ)

 Кэла отвергла единственная, и характер его ужесточился. Долгие годы я осуждал товарища за резкие изменения личности, манер, отношения к окружающим. За внезапно проявившиеся у одного из самых деликатных и терпимых вериан, что знал - грубость, несговорчивость, нелюдимость…

 Лишь теперь начал понимать Кэла, сочувствовать от всей души. Но примет ли магистр запоздалое раскаяние идиота, пренебрегшего нашей приязнью тогда, когда, возможно, больше всего был ему нужен?

 Проблемы второй очереди беспокоили не меньше. Я обещал Мелене убедить искандцев не развязывать войну и обязан найти аргументы. Хотя бы для Силя, уж он-то уговорит Мея немного поумерить амбиции и пыл.

 Кроме того, попасть в хранилище артефактов аджагар - полдела. Нужно еще разобраться - какие из вещиц способны пригодиться Мелене. А тут Кэл уже не помощник. Требуется существо, пусть на очень плохом уровне, но владеющее письменностью аджагар.

 Я точно знал - к хранилищу прилагалась книга - нечто вроде описи вещей на языке древних ящеров. Видеть ее не видел, но Кэл наверняка покажет, где хранится манускрипт.

 На счет переводчика, пока на ум никто не приходил. Я слышал, что такие ученые существуют. Но никогда не интересовался их именами, местом жительства и даже расой. Они вполне могли оказаться унгами. Тогда ситуация усложнится.

 На вериан моя держава и статус принца имели хоть какое-то влияние. Унги же - себе на уме. С сородичами не торгуют, не обмениваются, не контачат. Мы с ними как рыбы и птицы - кроме планеты ничего общего. Плевать летунам даже если весь королевский дом придет на поклон. Заинтересуются - подсобят. Если же нет - и сотня принцев с принцессами не убедят гордый народ посодействовать.

 12

 (Мелена)

 В последние дни я странным образом балансировала на грани тяготившего прошлого и многообещающего грядущего. Даже приятные события то и дело отбрасывали в далекие годы, когда все случалось отнюдь не столь радужно. Нынче, как никогда, багаж пережитого камнем тянул ко дну никому не нужной депрессии.

 Я напоминала себе слишком рачительную бабульку, которая хранит в чулане невообразимое количество давно испорченных, ненужных вещей. Заплесневелых консервов и варений, сломанных игрушек и устройств, сгнивших газет и морально устаревших журналов. Одновременно я представлялась себе динозавром, который вдруг очнулся в эпоху телепортов. Рванул на запах воды и угодил в фонтан, бросился, учуяв добычу - и врезался носом в стену мясокомбината.

 Каждый раз, пытаясь найти что-то знакомое, я натыкалась на нечто абсолютно неизведанное. Стремясь ассоциировать его с прошлым, утопала в жалости к себе и пережитых бедах так, словно они и впрямь способны вернуться. Вот что значит на триста лет законсервироваться среди художественного антиквариата: красок, пастели, акварельной бумаги, кистей, баночек с водой и растворителями, лаками… Всего того, чему большинство коллег давно предпочли компьютерные технологии.

 Пора сделать уборку в мозгах!

 Может тогда удастся проанализировать странное видение, посетившее в забытьи. Что-то подсказывало - ситуация куда серьезней, чем полагала раньше. И дело уже не в Эйе, не в погибающих мирах, хотя, видимо, и в них тоже, а в самих аджагарах. Эта женщина… черная аджагара - вот кто заварил кашу вселенского масштаба. Как говорил мой первый муж: лучше нажить ненависть ста мужчин, чем ярость одной женщины. Нет ничего страшнее ее неуемного гнева.

 Великий древний народ, охранявший миры - по большому счету, такая же раса, как и прочие. Со своими страстями, желаниями, устремлениями. Вот только возможности их в тысячи раз больше прочих. Отсюда наши таланты, которые другим народам не снились, но и несчастья тоже.

 Очнувшись, намеревалась выложить Рэму все о двух аджагарах, их странном диалоге, смысл которого оставался за гранью понимания.

 Однако пока верианин нес меня в каюту, решимость медленно, но верно улетучивалась, подобно пару из открытой кастрюли с супом. И дело было не в том, что не доверяла принцу. Я доверяла Рэму больше, чем кому-либо за последние столетья. Однако прежде чем впутывать его в дела создателей, стоило хотя бы попытаться разобраться в сути видения.

 Рэм сосредоточенно разглядывал мое лицо, прожевав доставленную Сэлом еду так, словно почти не ощущал ее вкуса. Похоже, мои реакции поставили верианца в тупик. Собственно, как и меня саму.

 Очень напряженное лицо принца демонстрировало, что ему сейчас куда сложнее. Увы! Открытие не удивляло! Замыкание аур друг на друге приводило к резкому всплеску чувственных ощущений. Даже представлять не хочу, что испытывал Рэм во время моего нечаянного поцелуя. Губы его налились кровью, складки шаровар почти не скрывали изменений тела, потому что… возбуждение приливало с ударами пульса. Мышцы шеи и груди стянулись так, что походили на полотнища флагов, нещадно вздутые ветром.