Единственная для Зверя

Надеюсь, у меня не начнётся аллергия от этой невообразимой смеси трав и тлеющего на канделябрах воска? А то тогда я просто начну задыхаться и умру в этот странном доме от отёка горла, ведь «скорая помощь» вряд ли быстро доедет в эту забытую Богом деревушку.

Умру, так и не узнав предсказание этой супер-пупер гадалки, которую распиарила мне подруга.

М-да…

Лёгкие постепенно раскрываются, дав мне возможность дышать полной грудью, и я, повеселев, продолжаю осматривать помещение.

Посреди комнатки стоит круглый стол, накрытый бархатной тканью тёмно-бордового цвета, а рядом с ним стоят два деревянных стула с резными спинками явно ручной работы умелого мастера.

Скольжу обеспокоенным взглядом по пустой поверхности стола и слегка задерживаю дыхание — никакого магического шара, карт Таро или прочих атрибутов я не заметила.

Как же она собирается гадать?

— Присаживайся.

Хрипловатое меццо звучит где-то совсем рядом, и я аккуратно опускаюсь на стул, следя, как завороженная, за движениями женщины в белом платье. Кукиш, слепленный из заледеневших пальцев, я предусмотрительно решила оставить, мало ли…

Жаль, что не захватила с собой булавку — пока я жила с бабулей, она ежедневно проверяла, чтобы внучка не выходила на улицу без этого мощного, по бабушкиным меркам, оберега. Даже сейчас я помню, как после каждой стирки бабуля заботливо прикрепляла булавки на мою одежду непременно головкой вниз.

А сейчас, живя самостоятельной взрослой жизнью я, к сожалению, позабыла бабушки наставления и теперь оказалась практически беззащитной перед тёмными, как смола, глазами матушки.

Вот гадалка обошла стол по часовой стрелке три раза, потом поставила на него три стакана с водой и, наконец, уселась напротив меня. Чувствую, как по шее начинают ползти красные пятна на нервной почве, и трясу «кукишем» под столом, пытаясь стряхнуть с себя какое-то наваждение.

— Защиту убери и ноги не скрещивай, а то мне информация не идёт.

Изменившийся, каркающий голос раздаётся в звенящей тишине, и мои пальцы сами собой расплетаются из того морского узла. В висках начинает стучать отбойный молоток, но я не могу оторваться от этого гипнотического взгляда сельской жительницы.

Как она узнала, про «фигу», скрученную из пальцев?

Неужто, и правда, есть у неё дар, как Дашка говорила?

— Вот, так-то лучше.

Она удовлетворительно кивает, щёлкая фантастически длинными пальцами, и я моментально расслабляюсь, растекаясь по стулу липкой лужей.

— Цифра три у тебя идёт, чувствую.

Холодею, покрываясь огромными мурашками, размером с приличную кошку. Это у меня что, на лбу написано, или они с Дарьей договорились меня попугать?

Да нет, глупости, моя Дашутка не может быть ни в чём замешана — она слишком добрая, чтобы ввязаться в какую-то авантюру.

Матушка же, не обращая на меня и мои мысли никакого внимания, ставит на стол канделябр с тремя зажженными свечами, и у меня в душе начинает шевелиться ледяное чувство тревоги.

— Вот так-то лучше. Поток налажен. Итак, начнём. Как тебя зовут?

— Вика. Виктория, то есть.

Червячок недоверия поднимает свою голову, настойчиво твердя мне, что такая всесильная гадалка, живущая в шикарном особняке должна и сама угадывать имя человека, который к ней обратился, и я еле слышно хмыкаю, смотря на женщину.

— Я не угадываю имена, мне это без особой надобности, а искусству фокусника я не обучена.

Хрипловатый меццо окутывает меня, и я слегка приоткрываю рот, понимая, что экстрасенс только что прочитала мои мысли. Ведь я не сошла с ума и не говорила это вслух! Вот так фокусы!

— Простите.

Женщина кивает, не мигая, смотря на меня своими тёмными глазами сквозь пламя средней в канделябре свечи, и меня начинает колотить дрожь. В висках начинают громко стучать тысячи маленьких молоточков, и я поспешно прикрываю глаза, пытаясь справиться с подкатившей к горлу тошнотой.

Нет, только не сейчас.

— Боишься меня?

— Нет.

— Тогда посмотри в глаза, не отрываясь. Я заглянуть в них должна.

Приказной тон матушки заставляет меня повиноваться, и я послушно распахиваю глаза, уставившись на женщину.

Вообще, я не люблю, когда мне приказывают — моя вредная натура всегда хочет сделать по-своему, никого не слушаясь. Но, видно, это — не тот случай.

Сильно сжимаю челюсти, чтобы унять бешено стучащее сердце, и вонзаю ногти в мягкие ладошки.

Чувствую, как будто своим тёмным взглядом эта странная женщина залазит в самые потаённые уголки моей души, шарясь там как у себя дома, и вынимает наружу опасные, болезненные воспоминания.

Ох, эти бы секреты из своего шкафа я бы не хотела вынимать — слишком тяжело мне было их прятать туда в своё время и постараться жить дальше, без оглядки на прошлое.

— Всё, успокойся.

Женщина неожиданно разрывает зрительный контакт, который вызывал во мне всю эту бурю эмоций, и поспешно встаёт со стула, подходя к выключателю на стене. Под потолком загорается трёхрожковая обычная люстра, которую я раньше не заметила, и я наконец-то начинаю спокойно дышать.

— Сказать, что я в глазах твоих прочла?

— Ну, говорите.