Единственная, или Семь невест принца Эндрю

Огромное количество игрушек, обнаруженное в апартаментах Лаймиетты, было Глафире на руку. Чем их больше, тем дольше и скучнее будет раскладывать их по местам. Но, к разочарованию Глаши, в комнате царил идеальный порядок. Однако зря расстраивалась – просуществовал он недолго. Лаймиетта, как хорошая хозяйка, решила продемонстрировать гостье все свои богатства – достала из комодов и шкафчиков пирамидки и кубики, плюшевых зверят и кукол, кукольную мебель, посуду и одежду и целые кукольные дома. Вскоре в комнате некуда было ступить. Лаймиетту это обстоятельство ни капли не расстраивало. Она весело порхала между завалами игрушек и беспрерывно щебетала, рассказывая, как зовут кукол, что они любят, что не любят и какой у них характер. Когда хаос достиг своего апогея, Глаша решила – пора начинать операцию по проваливанию конкурса.

– Мне понравилось, – мягко улыбнулась она. – Но скоро нам с тобой нужно будет возвращаться, а оставлять комнату в таком беспорядке нельзя. Значит, придётся все игрушки аккуратненько расставить по местам.

Личико малышки в момент стало скучным, что не могло не порадовать. Похоже, Глаша угадала: Лаймиетта, как и все дети, не любит убираться.

– Может, потом? – хитро улыбнулась девчушка.

– Нет, – Глафира была непреклонна. – Нельзя оставлять всё как есть. Если в комнату кто-то зайдёт, он запнётся, упадёт и переломает ноги.

Малышка тяжко вздохнула:

– Вот и папа всегда так говорит, – и нехотя принялась растаскивать игрушки по углам.

Глаша следила, чтобы Лаймиетта не филонила и раскладывала вещи аккуратно, а не просто сваливала в одну кучу. И та совсем приуныла. Ещё бы: фронт работ был необъятен. В какой-то момент, чтобы хоть как-то скрасить скучное занятие, малышка начала тихонько напевать. Глафира ушам своим не поверила. Тоненький детский голосок старательно и самозабвенно выводил:

– Мне приснилось небо Лондона, в нём приснился долгий поцелуй…

Хотя чего удивляться? Крайс и сам подсел на земную музыку, и малышку подсадил. Но что за песню он даёт слушать ребёнку? Не мог что-то более подходящее возрасту подобрать? Глафира начала посылать серию мысленных ругательств в адрес хромейстера, но на середине оборвала. В общем-то, вина Крайса не так и велика. Ведь именно Глаша и постаралась, чтобы в плейлисте содержалось всего несколько мелодий. Так что выбор у хромейстера был не велик.

– …утром, я узнаю утром, ты узнаешь позже… – трогательно тянула Лаймиетта, кружа по комнате с куклой в руках.

Нежный голосок точно попадал в ноты. Удивительно, откуда у девочки такой замечательный слух, если с детства ей приходилось слышать только местную лязгающую музыку.

– …без таких вот звоночков, я же зверь-одиночка…

Глаша невольно залюбовалась крохой. Очень забавная малышка. Только текст композиции уж больно взрослый.

– Лаймиетта, а ты другие песенки знаешь?

– Знаю, – охотно ответила малышка, – но мне эта нравится больше. – И продолжила копировать Земфиру: – …промахнусь, свихнусь ночью, не заметит никто…

– А какие ты знаешь?

– «Зеленоглазое такси», «Твои глаза» и «Не молчи».

Всё ясно – содержимое плеера.

– А какие-нибудь не земные, а ваши?

– Мне земные больше нравятся …я считаю шажочки до последней до точки…

Малышку можно понять.

– А давай с тобой другую песенку разучим, – предложила Глаша.

Уж если ребёнок так любит земные песни – пусть поёт. Но что-нибудь соответствующее возрасту. Глафира попыталась вспомнить какую-нибудь детскую песенку. На ум пришла «Улыбка».

– Запоминай, – Глаша запела: – От улыбки хмурый день светлей, от улыбки в небе радуга проснётся…

Лаймиетта старательно повторила. А потом глубокомысленно изрекла:

– Вообще-то, мне папа рассказывал, что радуга бывает не от улыбки, а когда солнышко отражается в капельках дождя.

Умный у малышки родитель. Тут и не поспоришь.

– А кто твой папа? – вопрос вырвался сам собой.

На самом деле Глафира давно сгорала от любопытства узнать, чей всё же ребёнок перед ней. Но пыталась себя убедить, что ей совершенно всё равно.

– Мне нельзя говорить, – хитро улыбнулась Лаймиетта.

Понятно: девочку попросили молчать, чтобы усложнить конкурсанткам жизнь. Одно дело нянчиться с дочкой инструктора по фитнесу или массовика-затейника и совсем другое дело – с принцессой.

Ну и ладно, Глафира тоже умеет хитрить.

– Говорить нельзя, а кивать можно? – невинно поинтересовалась Глаша.

– Головой можно. Про голову мне ничего не запрещали, – рассмеялась малышка.

– Тогда поиграем в такую игру: я задаю вопрос, а ты киваешь, если ответ да, или качаешь головкой из стороны в сторону, если нет.

– Ладно.

– Твоего папу зовут Крайс?

Лаймиетта отрицательно покачала головой. И почему сразу от сердца отлегло? Эх, всё-таки, похоже, Глафира увлеклась этим улыбчивым любителем земной музыки. Решив обдумать эту тревожную мысль позже, Глаша продолжила игру:

– Твоего папу зовут Бриус?