Единственная, или Семь невест принца Эндрю

Дальше по сценарию Глаше нужно было прикрикнуть на Золушку, мол, где моё бальное платье, негодная девчонка. Но орать на несчастную подругу, которая, к тому же, ждёт ребёнка, у Глафиры не получилось. Поэтому про платье она поинтересовалась как-то так вкрадчиво и заискивающе:

— Тебе случайно такое голубенькое платьице со стразиками на глаза не попадалось?

Вот так вся сцена и прошла. Сапфира исполняла роль с темпераментом робота, а Глаша из злостной сестры превратилась в сердобольную. Чего тогда Золушка так страдает, зрителям, незнакомым с оригинальным сюжетом, было, пожалуй, не до конца понятно. Успех постановки теперь полностью зависел от Агнессы и Киприс. Но Глафира в девчонок верила — у них-то с темпераментом всё в полном порядке.

Занавес закрылся, чтобы можно было подготовить сцену к следующему акту. Актрисы и их добровольные помощники в лице Крампия и других работников зебрариума начали заменять декорации комнаты Золушки на картонные деревья и пеньки, которые должны были создать у зрителя ощущение, что дело происходит в дремучем лесу. Через несколько минут тайга была искусно сымитирована, и занавес открыли.

Агнесса, облачённая в свой креативный костюм, выбежала на сцену и вприпрыжку поскакала по кругу, ловко маневрируя между деревьями. Получилось задорно. Она в момент приковала к себе внимание всей аудитории: малыши пришли в восторг от раскрывающихся и складывающихся в такт бегу крыльев, а взрослые с замиранием сердца следили, не навернётся ли дракон со своих гигантских шпилек, наступив на собственный хвост. Но дракон наворачиваться не собирался: скакал себе и скакал, поглядывая в сторону входа на сцену. Оттуда, по задумке, должна была вот-вот появиться избушка на курьих ножках.

— Я уже почти на месте, — произнесла Агнесса громким басом. — Где-то здесь живёт Яга-алхимик. Попрошу её дать мне зелье, чтобы превратить тыкву в карету.

Из-за кулис раздался шорох и сдавленный шёпот Киприс, но что именно она хотела сказать, расслышать не удалось, так как Глаша наблюдала за развитием событий из-за кулис с противоположной стороны сцены.

Агнесса, нисколько не смутившись тому, что избушка пока не показалась, сообщила публике с театральной выразительностью:

— Видать, напутала я. Яга живёт немного дальше.

И сделала ещё один беззаботный круг по сцене.

— Ну, вот. Теперь-то точно я у цели, — заверила она зрителей, но кряхтение Киприс заставило взять свои слова назад: — Нет-нет, опять ошиблась.

После чего Агнесса снова пустилась в путь по «дремучему лесу». Только теперь уже не так быстро и беззаботно. Из-за кулис продолжало раздаваться подозрительное шебуршание и подвывание. Кое-кто в зале начал похрюкивать, но Агнесса ни на долю секунды не стушевалась.

— Похоже, волки, — глубокомысленно изрекла она. — В этом году особо лютуют.

Сделав пару кругов по сцене, Агнесса-дракон вновь остановилась в условленном месте и, усердно помахав крыльями, произнесла:

— Узнаю, узнаю поляну. Вот-вот должно показаться жилище Яги.

Однако никакого жилища не показывалось. Вместо этого вновь послышался шёпот Киприс, и теперь уже Глаша смогла различить отдельные слова, которые, по всей видимости, являлись алхимическими терминами, поскольку значение их Глафире было неизвестно.

Однако Агнесса, похоже, разбиралась в алхимии гораздо лучше и смысл сказанного всё же поняла.

— Вот же старая карга, — неожиданно выругалась она, — видать, переехала ещё глубже в лес.

После этих слов Агнессе ничего не оставалось, как зайти на очередной круг. При этом, чтобы заглушить усиливающееся кряхтение и подвывание «волков» за кулисами, она начала напевать утрированно беззаботным голосом. Слова песни приходилось сочинять на ходу, поэтому особым художественным смыслом они наделены не были:

— Иду по лесу я за снадобьем Яги.
Уже устали две мои ноги.
Живи б поближе старая карга,
Не так устала б левая нога.

Просто шедевр! А правая что, всё равно бы устала? И потом у дракона вроде как не ноги, а лапы. Глаша почувствовала, что дела совсем плохи. Видимо, у Киприс с передвижным реквизитом вышла какая-то загвоздка. То ли он для неё оказался слишком тяжёлым — профессорша же по сравнению с Агнессой совсем хлипкая, то ли лапы куриные — малы. Ясно было одно — необходимо идти на помощь, потому что ещё один куплет про усталость в ногах зрители могут и не вынести. Глаша уже собиралась было схватить одно из картонных деревьев и прошмыгнуть под его прикрытием на другую сторону сцены, как вдруг избушка на курьих ножках таки вышла навстречу дракону в сапогах.

Несмотря на несколько потрёпанный вид — съехавшую набекрень крышу, надорванный проём окна и неестественно вывернутую наружу правую курью ножку, — вышагивала изба довольно бодро. Только повреждённую лапу подволакивала. Так, совсем чуть-чуть.

Красная как рак Киприс высунулась из окна и протянула дракону в сапогах зелье.

— Тыквокаретный преобразователь, — пояснила она.

Дракон забрал бутылёк, продолжая пребывать в лёгком трансе от внешнего вида избушки.