Единственная, кто его слышит... (СИ)

- Как ты себя чувствуешь? – спросил папа, присаживаясь на койку рядом.

- Меня ведет лучший доктор страны, по-твоему, как я должен себя чувствовать? – улыбаясь, говорил я.

- Тогда я за тебя спокоен, – с улыбкой ответил папа.

- Как там мама?

- Обещала сегодня прийти. О Элис и не спрашивай, я еле выставил ее в школу, – хохотал отец. – Видел бы ты этот цирк с утра.

Папа начал рассказывать о том, как Элл хотела сегодня откосить от школы. Все ее фразочки по поводу головной боли и боли в желудке отец сопровождал кривлянием и подражанием голосу сестрички. Я хохотал как сумасшедший, не столько представляя эту всю картину, сколько умиляясь с отца.

- Под этим белым халатом застрял отличный комик, – переводя дух, произнес я.

Папа улыбнулся и приободряющее сжал мою ладонь. Спустя время за мной пришел доктор в сопровождении медсестры и санитаров. Поговорив о моем состоянии, меня отправили на томограмму.

Как бы я не пытался не нервничать, ничего не получалось. В моей голове всплывало сразу множество картинок из разных фильмов ужасов или, того хуже, из документальных фильмов.

- Так, сейчас постарайся сильно не двигаться, – говорил доктор, пристегивая ремнями мои руки и ноги к кушетке. На моей груди так же сомкнулся замок от ремня.

- Это обязательно? – спросил я, стараясь пошевелить руками.

- Прости, но, да, – ответил он. – Конечно, это в основном для людей, страдающих клаустрофобией, но мы так же прибегаем к этому способу, когда человек делает томографию впервые.

Шумно выдохнув, я постарался поудобней лечь, насколько мне позволяли ремни.

- Я буду в соседней комнате, за тем стеклом вместе с твоим отцом, – продолжал говорить нейтохирург. – Периодически буду просить задержать дыхание.

- Хорошо, – согласился я. – Это надолго? Ну, вся процедура.

- От десяти до тридцати минут, – ответил он. – Смотря на то, что мы увидим. Ты главное не нервничай, связь с тобой будет двусторонняя, так что, если что-то будет не так, говори об этом смело.

- Есть, док, – пошутил я. – Включайте свою тарохтелку.

Доктор вышел из комнаты, а я постарался расслабиться. Аппарат заработал, и кушетка стала медленно двигаться внутрь белой «капсулы». Белый свет ужасно слепил глаза, и как я не хотел их закрывать, мне пришлось. Послышалось тихое потрескивание, и вокруг моей головы начала крутиться штука похожая на ангельский нимб.

- Все хорошо? – услышал я голос отца.

- Отлично, пап, – бодро ответил я. – Как там мои таракашки?

Отец засмеялся, а доктор Кнол видимо не понял, о чем шла речь. Спустя время мне даже стало немного скучно и, от монотонного шуршания этого аппарата я стал засыпать. Хоть папа и нейрохирург задавали мне вопросы, о моем состоянии и прочее, я все равно не мог справиться со своим полусонным состоянием.

- Еще долго? – спросил я, нервно отстукивая пальцами по кушетке.

- Почти все, – произнес папа, и спустя минуту шуршание прекратилось, а кушетка стала выезжать обратно вместе со мной.

- Отстегивайте меня, – улыбаясь говорил я, шевеля руками. Хоть я и смеялся, на самом деле внутри у меня творилось что-то ужасное. Я дико боялся услышать результаты обследования, и то, что останусь инвалидом на всю жизнь. Тогда уж лучше горсть снотворного и все, чтобы не мучить ни себя, ни родных.

Сидя на кушетке, я смотрел в пол и ждал результатов. Папа присел рядом, и приободряющее похлопал меня по плечу. Я слабо улыбнулся, но головы не поднял.

- Так, – в комнату вошел нейрохирург с большими снимками в сопровождении Доктора Кнола. Прикрепив их к доске для просмотра рентгеновских снимков, он что-то стал высматривать там, раз за разом проводя карандашом по тому или иному изображению. У меня уже заканчивалось терпение, и мне просто захотелось подойти и, схватив его за плечи, что есть силы встряхнуть, чтобы он уже наконец-то сказал, что со мной.

С силой сжав край кушетки, я посмотрел на врача, а после перевел взгляд на отца, он в ответ пожал плечами, мысленно говоря, что ничем тут не поможет.

Минуты ожидания были сущим адом для меня.

- Что там, док? – не выдержав молчания, спросил я.

- Хмм, – господи, он сведет меня в могилу. – Все в полнейшем порядке, – наконец произнес он.

Всего четыре слова и с моих плеч свалилась многотонная гора, которая давила на меня в течение последнего часа.

- Нервная система функционирует хорошо, отклонений никаких, – продолжал он, все еще рассматривая снимки. – Так что с завтрашнего дня делаем упор на лечебную физкультуру, массажи и прочее. На удивление всем, ты очень быстро идешь на поправку.

Я закрыл лицо ладонями, и казалось, готов расплакаться словно мальчишка.

- Спасибо, – прошептал я.

- Организм свой поблагодари, – кладя руку мне на плечо, произнес доктор. – Не у всех после почти двухмесячной отключки все так быстро налаживается. Парень, у тебя хороший ангел-хранитель.

Улыбнувшись, я посмотрел на доктора и пожал ему руку.

- Жду тебя завтра в девять утра, – Вмешался физиотерапевт, снимая снимки и ложа их в большую папку. – Карлайл, зайди ко мне попозже, нужно кое-что обсудить.

Отец кивнул головой и, подкатив кресло, помог мне пересесть в него.