Единственная любовь королевы

— Нужно ему сказать, что я этого не желаю. И не вынесу, тем более в такое время. Как они не поймут, что через три-четыре недели мне предстоит тяжелое испытание. А тут этот кризис, о котором я не могу думать без страха. Я чувствую себя такой униженной.

— Предоставьте все мне, — сказал Альберт.

— Ах, ради Бога, Альберт, сделайте одолжение!

Альберт написал премьер-министру:

«Уважаемый лорд Пальмерстон!

Королева только что получила ваше письмо со столь неблагоприятной перспективой сегодняшнего вечернего голосования. Она весьма сожалеет, что состояние ее здоровья требует незамедлительного отъезда за город на несколько дней… Королева физически не в состоянии испытывать тревоги правительственного кризиса и наблюдать бесплодные попытки сформировать новое правительство из разнородных элементов, кои составляют теперешнюю оппозицию, в случае, если нынешнее правительство сочтет нужным подать в отставку. В создавшемся положении королева предпочла бы любую другую альтернативу».

Однако лорд Пальмерстон и сам не думал сдаваться. Когда его правительство потерпело поражение, он распустил парламент и назначил новые выборы, на которых одержал внушительную победу.

Королева была в восторге. К тому времени она родила девятого ребенка, Беатрису, и снова роды ей облегчил «благословенный хлороформ».

В тот год она еще не раз с благодарностью вспоминала лорда Пальмерстона. Мало того, что престиж Британии за границей за последние годы из-за трудностей в Афганистане и превратностей войны в Крыму пошел на убыль. А тут еще начались волнения в Индии. Причин для этого хватало: ослабла дисциплина, предпринимались излишне ретивые попытки обратить индийцев в христианство, был узаконен повторный брак для индусских вдов. Ходили слухи, что последней каплей, переполнившей чашу терпения индусов, было смазывание патронов жиром коров, считавшихся священными животными. Начались бунты.

Когда королева узнала об этом, она пришла в отчаяние. Она плакала, возмущенная зверствами против женщин и детей, чиновничьей бестолковостью, вызвавшей резню. Неужели ее нельзя остановить? Почему не принимаются никакие меры?

Она послала за лордом Пальмерстоном: она желала знать, чем объяснить подобную бездеятельностьправительства.

Лорд Пальмерстон представил факты в обычной для него отстраненной манере: происходящее достойно сожаления, управление Индией будет, разумеется, налажено, но сейчас туда нужно отправить военные силы, чтобы как можно быстрее подавить восстание. Пусть все поймут, что британцы не потерпят подобного отношения к себе.

— Будет сделано то! Будет сделано это! — кричала королева. — Но что вы делаете сейчас? Будь я в палате общин, лорд Пальмерстон, я бы высказала свое мнение о некоторых из вас.

— Повезло, значит, некоторым из нас, что Ваше Величество не в палате общин, — сказал лорд Пальмерстон с улыбкой.

Но она была уверена, что если и есть человек, способный справиться с возникшими трудностями, так только лорд Пальмерстон.

Она написала дяде Леопольду:

«Мы переживаем из-за Индии, которая поглощает все наше внимание. Никак не соберем войска. А зверства и издевательства, которым подверглись несчастные женщины и дети, сводят с ума. В общем все гораздо больней и мучительней, чем было в Крыму, там ведь военные действия не затронули мирного населения…»

Лорд Пальмерстон не признавал уступок, которые могли истолковать как слабость, поэтому мятеж был подавлен силой армии.

Королева по-настоящему тревожилась за лорда Пальмерстона.

— Он такой старый, — сказала она Альберту. — Но что же мы будем без него делать?

Она не раз корила лорда Пальмерстона за то, что он не бережет себя.

Но на старом подкрашенном лице лишь появлялась плутовская улыбка, и случались мгновения, когда королева готова была видеть его где угодно — даже, если на то пошло, и на смертном одре, — где угодно, только бы подальше от парламента.

СВАДЬБА ВИКИ

После обручения Вики с нею обращались как со взрослой, а это означало, что в дни, когда не было гостей, королева и Альберт садились за стол в обществе старшей дочери. До обручения Вики ела в детской вместе с братьями и сестрами. При этом почти все разговоры касались предстоящих перемен в судьбе старшей дочери.

Альберту и всегда-то ничего не доставляло большого удовольствия, чем обсуждение всякого рода планов. Можно себе представить его пыл, когда дело коснулось любимой Киски. Вики должна лучше изучить историю Германии — он составит для нее примерный курс. С ее умом она найдет предмет очень увлекательным. Конечно же, надо больше практиковаться и в языке, чтобы овладеть им в совершенстве; того немецкого, на котором она говорила в детской, явно недостаточно.

Неудивительно, что на этих обедах втроем королева порой чувствовала себя забытой.

— Скорей бы, — заметила она как-то вечером Альберту, когда Вики уже ушла, — состоялась свадьба. Хоть тогда-то, надеюсь, вы снова будете принадлежать мне.

— Но я же всегда с вами, — возразил Альберт.

— Нет-нет, вы либо сидите за своим рабочим столом, либо устраиваете различные дела во всяких комитетах.